Она закрыла глаза, поддаваясь волне экстаза. Люк поцеловал ее в шею, спустился к плечам, и Николь содрогнулась от удовольствия.

Несколько часов спустя, когда Люк проснулся, уже занимался рассвет и дождь размеренно барабанил в окна дома.

Он перебирал в уме подробности вчерашнего вечера. То, как Николь подала ему руку и позволила увести себя в спальню… То, как они буквально рвали на себе одежду, торопясь слиться в объятиях…

Он вернул ее! Люк довольно улыбнулся… и тут же нахмурился. Почему вчерашнее удовлетворение от заключенной сделки почти меркло перед фактом, что Николь снова может растаять в его объятиях?

Сантана повернулся и посмотрел на спящую любовницу. Она была так красива. Кудрявые каштановые волосы разметались по подушке, оттеняя молочно-белую кожу. Люк впервые заметил, насколько длинные у Николь ресницы. Взгляд его спустился к чувственному изгибу губ, застывших в полуулыбке… Она прекрасна.

А теперь можно расслабиться и вернуться к обычному течению жизни. Наверное, стоит распорядиться об обратном перелете в Майами. Все дела здесь закончены, а в офисе еще нужно разобраться с бумагами.

Николь медленно открыла глаза.

– Привет, – лениво промурлыкала она.

– Привет, – улыбнулся в ответ Люк. – Как спалось?

– Неплохо. – Женщина медленно потянулась. – А тебе?

– Лучшая ночь за неделю, – честно признался Сантана. Затем на секунду задумался, наклонился и поцеловал Николь. Его дыхание было настолько теплым, что Николь непроизвольно придвинулась ближе, обвила руками его шею…

В этот раз Люк первым прервал поцелуй.

– С поцелуями мы разобрались…

– Да. – Сердце Николь готово было выпрыгнуть из груди. Как она любила этого человека…

– Я же говорил, что искра между нами никуда не делась. – В словах Люка сквозило неприкрытое удовлетворение. – И к чему был весь этот бред?

Тревожный звоночек прорезал мысли Николь. Голос Сантаны звучал так самоуверенно… так, будто сама Николь была несмышленым подростком, которого только что поставили на место.

– Я говорила, к чему, – мрачно заметила она.

Люк покачал головой и отстранился.

– Думаю, мы оба получили удовольствие от подписания договора с Роном, – деловито сказал он. – Но теперь все вернулось на свои места, и только это имеет значение.

Вернулось на места. Николь вздрогнула от этих слов. Да, все по-прежнему: они снова спали вместе, Люк удовлетворил свое «эго», и блудная любовница опять в его власти.

Николь наблюдала за тем, как Сантана собирает с пола разбросанную одежду. Внезапно ее посетило знакомое ощущение: Люк, небрежно набрасывающий на себя одежду, разговаривающий в своей профессиональной манере… Нет, не этого она хотела.

– Во всех отношениях это была крайне удачная поездка. – Мужчина задорно глянул на любовницу, прежде чем продолжить. – Надо будет уладить кое-что в Майами, потом слетать по делам в Нью-Йорк… Но я обязательно вернусь к субботе. Так что, думаю, субботний вечер нам стоит провести вместе. Я закажу столик у Романо…

Черт, как можно быть настолько уверенным в собственной неотразимости?! Мог хотя бы осведомиться, свободна ли Николь в субботу.

– На самом деле, Люк, я не думаю, что это хорошая идея, – выпалила она, прежде чем успела передумать.

Сантана обернулся.

– Если ты против Романо, можно поужинать у Луиджи…

– Ты не понял. – Николь набросила на плечи халат и встала с постели. – Я имела в виду, что по-старому не будет.

Мужчина нахмурился.

– Прошлая ночь была великолепна… Но возвращения к прошлому не будет. – Николь буквально заставила себя сказать это ледяным тоном. – Мы просто отпраздновали окончание тяжелого дела. Ты сам это подчеркнул, – напомнила она.

– Да. – Глаза Люка вспыхнули. Он словно получил удар в солнечное сплетение. Раньше такого с ним не случалось. – Но мне казалось, я дал ясно понять, что хотел бы вернуть все назад.

– Зато я этого не хочу.

– Не верю, – возмутился мужчина. – Сегодняшняя ночь доказала обратное. – Люк приблизился к Николь. – Я понимаю, что в прошлом тебе сделали больно…

– Это не из-за прошлого, – резко прервала она. – Это ради будущего.

– Значит, у тебя кто-то есть? Не так ли? – Сантана заставил себя задать этот вопрос и тут же почувствовал внутри удививший его гнев. Если Никки действительно встречается с кем-то еще, он вышвырнет его из ее жизни…

– Нет! У меня никого нет! – Голос женщины дрожал.

– Значит, ты боишься, что отношения зайдут слишком далеко? Не волнуйся, Никки, ты же прекрасно знаешь, что это невозможно…

Николь поджала губы. Неужели каждый раз нужно об этом напоминать? Ей вдруг захотелось вспылить, сказать что-то едкое… Вместо этого она только посмотрела на часы.

– На самом деле, Люк, у нас нет времени на подобные разговоры.

– Поверь мне, есть.

Рассудок подсказывал Сантане, что ситуацию просто нужно выпустить из-под контроля. Он никогда не верил в анализ отношений. И уж если Никки захотелось поставить точку вот так… Пусть так и будет. Это не имеет значения! Черт возьми… это имеет значение!

– Послушай, почему бы тебе просто не поужинать со мной в конце недели? Посидим, поговорим… – Звучало так, будто он умолял. Люк начинал злиться на себя. Он никогда не опускался до того, чтобы выпрашивать у девушки свидание. Его отец однажды сделал так, когда их с матерью брак был на краю гибели, и это не помогло. Наоборот, стало только хуже…

Николь покачала головой.

– Мы никогда просто так не разговариваем. – Ее голос слегка дрогнул. – Каждый вечер заканчивается постелью. – Да и о чем им говорить? Стоит только ей заикнуться о любви, и все станет ясно.

Люк окончательно растерялся, когда она в очередной раз посмотрела на часы.

– Уже почти полдевятого. Во сколько нам лучше отправиться в аэропорт?

– Боже милостивый, Николь… – Мужчина умолк, заметив на ее лице беспокойство. – Что случилось?

Николь смотрела на свою руку. На пальце не было и следа обручального кольца! Ее охватила паника. Где же оно? Она не помнила, чтобы снимала его…

– Не знаю, как тебе сказать… – Николь подняла на Люка полные испуга глаза. – Кажется, я потеряла кольцо твоей матери!

– И это все?

– Что значит «и это все»? – изумилась Николь. – Оно принадлежало твоей матери!

Она принялась искать его сначала на прикроватном столике, потом на полу… С одной стороны, ей становилось не по себе при мысли, что она потеряла что-то чужое, с другой – сейчас она могла отвлечься от ужасной тоски, снедавшей ее изнутри.