И я пошла домой. Больше идти мне было некуда.

— Эй, как там тебя, погоди! — вдруг раздалось за спиной. Я остановилась. — А ты че, правда куришь не в затяжку или так, пургу гонишь?

— Правда, — печально вздохнула я.

— Хочешь научу? — искренне предложил Толик.

— Ну что вы, Анатолий! — с чувством сказала я. — Я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали, но вынуждена отказаться от вашего любезного предложения. Понимаете, я уже однажды пробовала, и меня потом сильно тошнило. Так что я уж лучше дома.

— Ну, дома так дома, — разрешил Толик.

Так началось мое великое сидение дома с непредвиденными последствиями. Целыми днями я торчала у компьютера. Играла сама с собой в карты. Никакой личной жизни не намечалось. Иногда я думала о том, что неплохо бы сходить навестить Толика, но что-то меня останавливало. Интеллектуал слонялся поблизости, поминутно требуя то питания, то внимания. Он задавал вопросы. О! Какие вопросы он задавал! Вот они, его вопросы: «Потеплело-то как, а?» или «Видала Коляна? Когда трезвый, совсем другой человек, правда?». Наконец он не рассчитал меру моего терпения и задал вопрос, который полностью изменил нашу жизнь на ближайшие месяцы.

— Как ты думаешь, — спросил Интеллектуал, — если я сдам в химчистку зимнюю куртку, они скоро ее вернут?

Я выключила компьютер и повернулась к нему.

— Послушай, — как можно мягче сказала я. — Сегодня какое число? Двадцатое мая? Тебе необходима зимняя куртка?

— Да... нет... — пробормотал Интеллектуал и сделал шаг в сторону, намереваясь слинять, но я его не пустила. Я зацепилась за его рукав и притянула поближе к своему стулу.

— Нет уж, подожди, — строго сказала я. — Давай разберемся. Сегодня двадцатое мая? Двадцатое. Тебе очень надо знать, когда вернут зимнюю куртку? Ты ее собрался носить? Ты без нее на улицу выйти не сможешь? Ты меня отвлекаешь от дел, — тут я сделала широкий жест в сторону компьютера, — буровишь идиотскими вопросами, может, дашь уже наконец спокойно поработать?

Последние слова я выкрикнула на хорошем истерическом накале. Так что потом долго собой гордилась. Интеллектуал надулся, распустил нос и отправился в спальню. Я отправилась за ним. Интеллектуал лежал в постели, свернувшись калачиком, и тихо плакал в подушку. Малый пудель Найджел Максимилиан Септимус лорд Виллерой сидел у него в ногах и лизал пятку. Вторая пятка торчала просто так. Я присела на краешек и слегка ее пощекотала. Интеллектуал дернулся и поспешно засунул пятку под одеяло. Ну, как хочет. Не желает мириться — не надо. Так я ему и сказала, после чего покинула помещение.

В принципе он мог бы и не плакать. Потому что сам виноват. Потому что степень занудливости моего Интеллектуала иногда зашкаливает за планку всяческих соображений. Накануне нашей свадьбы я углядела в его ежедневнике — не специально! Я не подглядывала, честное слово! — так вот, я углядела такую запись: «13.00. Женюсь на Мопси. 19.00. Концерт в Консерватории по абонементу». Всю свадьбу я с трепетом душевным ждала, что он встанет, махнет ручкой и скажет: «Ну ладно, ребята. Счастливо оставаться. Я в Консерваторию». Но не встал. Он остался. К большому моему удивлению. То ли репертуар был не очень. То ли исполнители не ахти. А недавно в его записной книжке я обнаружила его личные имя, отчество, фамилию, написанные его личным почерком. И телефон с каким-то странным кодом. Что это? Почему Интеллектуал записывает в своей записной книжке свои имя, отчество, фамилию? Зачем? Что это за телефон? Что за город? Может, у него другая семья? Но зачем он записал ее телефон? Не помнит? Склероз? Маразм? И главное, никакой конспирации. Стало быть, меня не боится. А может, это для меня телефон? Ну, мало ли что случится. Вдруг его вторая жена будет рожать. Тогда я смогу позвонить, узнать, кто родился — мальчик или девочка. Ах, милый! Как он обо мне заботится! Вечером я устроила Интеллектуалу горячий ужин из консервированного супа и пельменей.

— Спасибо тебе! — с чувством сказала я и чмокнула его в макушку.

— За что? — удивился Интеллектуал.

— За заботу! — сказала я и показала ему записную книжку.

— Ты что! — сказал Интеллектуал и испуганно замахал руками. — Это же мой двоюродный брат из Иркутска. Он мой полный тезка.

Вот таков этот Интеллектуал — все делает с полной выкладкой.

Итак, с момента ссоры у нас началась новая жизнь. Наплакавшись, Интеллектуал пошел на меня тараном. Он озверел. Он ходил по квартире с людоедским оскалом и пугал моих подруг, которых я после ссоры с Муркой и Мышкой активно приваживала к дому. Он велел Ирке заткнуться, потому что она слишком громко говорит и мешает ему думать. Он запер Светку на балконе, потому что она курит и ему, видите ли, пахнет. Он выгнал Таньку из дома, потому что она съела его бифштекс. А Викентьевну он вообще не впустил. Она, бедная, звонила, звонила, наверное, хотела принести Клепу на случку с пуделем. Интеллектуал посмотрел в глазок, мерзко засмеялся и набросил цепочку. Фактически он перекрыл мне кислород. Жизнь цвела за окном диким химическим цветом, а я сидела дома и любовалась на злобную морду Интеллектуала. Именно тогда я написала стишок, в котором выразила всю скорбь мира.

Твоя хандра моей хандрее?

Или моя хандрей твоей?

Как мы померяться сумеем?

Где взять методику верней?

Что опыт древних говорит?

Как сравнивать: на вкус, на вид?

Кто тут кого перехандрит?

Вот тогда-то в моем дневнике и появилась запись: «Дв. на тр.? Ой!» Что в переводе на русский язык означало: «Двушку на трешку?» Я решила менять квартиру. Мне позарез была нужна дополнительная комната типа кабинет, в который я смогла бы засунуть Интеллектуала с его претензиями. В гостиной и спальне он попадался повсеместно. Вопрос, где взять денег на доплату, постоял-постоял и отпал. Я решила продать машину.

Эта машина синего цвета марки «Фольксваген» была куплена на мое имя. До этой машины у Интеллектуала была другая — красного цвета, тоже марки «Фольксваген». Поэтому, когда Интеллектуал задумал ее менять, я ему честно сказала в глаза, что никакой разницы, кроме цвета, между этими машинами не вижу. Интеллектуал что-то долго бормотал насчет объема бензобака, а может, двигателя. Я не очень поняла. Поняла я одно: что за синюю надо выложить красную плюс 8 тысяч у.е. И сделать это немедленно, так как товар уйдет и обратно не вернется. А у него, Интеллектуала, как раз в этот момент случайно утерян паспорт, так что не одолжу ли я свой, буквально на денек, и не позвоню ли родителям, не попрошу ли у них 7 тысяч 500 у.е., а остальные у него есть, главное, не волнуйся. Говоря это, Интеллектуал дрожал мелкой дрожью и задыхался. В общем, я его, бедного, пожалела, паспорт дала и деньги у родителей попросила. И вот настал час расплаты. Я пошуршала газетами и нашла покупателя.

— Готовься, — сказала я Интеллектуалу. — Готовься прощаться с синей. Покупатель к сделке уже готов. Где документы на машину?