— Молю Бога, чтобы ваша надежда оправдалась, — прошептала Алтея и положила свою руку на его руку, которую он все еще держал там, где хранился медальон.

Тепло от ее прикосновения, от ее искреннего участия прошло по всему телу Хартли. Никогда еще он не реагировал так страстно на простое прикосновение женской руки, и его это поразило. Как ни уговаривал себя Хартли, что нужно отойти, не поддаваться растущей симпатии к Алтее, но не удержался и погладил ее по щеке. Кожа у Алтеи была нежная и теплая, приятная на ощупь, и ему до боли хотелось касаться ее как можно чаще. Глаза Алтеи потемнели, стали темно-синими, и он понял, что она испытывает такое же желание. Отметая все мысли о последствиях и пренебрегая решениями, которые он принял только что, Хартли приблизил к ней свои губы. Ему нужно еще раз попробовать ее на вкус. Она такая сладкая и послушная, подумал он, обнимая ее за стройную талию и привлекая к себе. Как он и опасался, ее вкус побуждал к большему — большему, чем поцелуи и невинные ласки. То, как Алтея прильнула к нему, сводило Хартли с ума, и он с трудом сдерживался, чтобы не опрокинуть ее на ковер. Алтея — вдова, но все его инстинкты, обостренные годами участия в любовных играх, подсказывали ему — она отнюдь не опытная в любовных делах женщина. То, как она вздрогнула, когда он снова поцеловал ее и его язык скользнул в ее рот, подтверждало это. Этот привкус невинности только разжигал желание Хартли. Ему хотелось стать тем человеком, который покажет ей, какие наслаждения могут дарить друг другу мужчина и женщина.

Алтея была возбуждена и напугана желанием, которое пробудил в ней Хартли. Часть ее хотела высвободиться из его объятий и бежать из комнаты. Она заставила молчать эту часть себя и плотнее прильнула к его крепкому телу. Муж лишь легко касался ее губ, Алтею никогда не целовали по-настоящему, и она не собиралась лишать себя такого удовольствия. Тот факт, что с этим удовольствием ее знакомит именно Хартли, только увеличивало ее желание. Когда он стал ласкать ее большой рукой, поглаживая по спине и по ягодицам, она задрожала, одно его прикосновение разжигало желание еще больше. Одежда, которая разделяла их, словно щит, начала раздражать Алтею.

— Хм!

Если бы кто-нибудь вылил на нее ведро холодной воды, она была бы поражена меньше. Страсть, от которой так загорелась ее кровь, погасла столь быстро, что Алтея едва не закричала в знак протеста. Хартли напрягся и оторвался от нее, между ними разверзлась холодная пропасть. Алтея посмотрела на дверь. Там стоял ее дядя и хмуро глядел на них. Алтея едва сдержалась, чтобы не выгнать Яго.

Отойдя от Хартли и стараясь выглядеть спокойной, Алтея сказала:

— Думаю, мы знаем, как найти детей его сестры.

Она тут же принялась рассказывать дяде историю с медальоном. Яго сразу заинтересовался, история привлекла его внимание, как и рассчитывала Алтея. К ее облегчению, об объятии, свидетелем которого он стал, ничего сказано не было. Она надеялась, что дядя не счел это событие достойным того, чтобы устраивать сцену. «Только бы мне не изменила удача», — молила Бога Алтея.

— Он просто хочет завести интрижку, понимаешь? Алтея со вздохом посмотрела на Яго, элегантно раскинувшегося на сиденье в карете напротив нее. Прошли уже сутки с тех пор, как он застал племянницу в объятиях Хартли. Яго решил не вспоминать об этом случае, уже решила Алтея. Однако дядя, очевидно, решил по-другому, и все это время обдумывал случившееся. Или, лучше сказать, вынашивал свои планы.

— Может быть, и мне нужно только это, — выпалила она и сдержала улыбку, услышав его тяжелый вздох.

— Хоть ты и вдова, но опыта у тебя нет. Мужчине вроде него очень легко обидеть женщину вроде тебя.

— Физически? — В душе Алтея знала, что Хартли никогда бы не обидел ее своими действиями, но ей было любопытно узнать, как себе это представляет дядя.

— Нет, конечно, но эмоционально он может разорвать тебя на куски.

С этим Алтея не могла поспорить, потому что инстинкт уже предостерегал ее от такой возможности. Однако здравый смысл отступил в тот момент, как Хартли поцеловал ее. Она хотела его поцелуев. И не только поцелуев. Прошлой ночью ее сны были полны скандальных сцен, он дарил ей то наслаждение, которое обещали его поцелуи. Алтее нужно было решить: стоит ли это той боли, которую она испытает, став для него всего лишь мимолетным удовлетворением похоти. Алтея опасалась, что она готова пойти на такой риск. Желание, которое пробудили в ней его поцелуи, стало соблазном, которому она вряд ли сможет противиться.

— Если я позволю ему обидеть меня, то только по собственной глупости, правда? Что может быть глупее, чем отдать свое сердце известному повесе, мужчине, чей интерес к женщинам и страсть к ним быстротечны, словно прекрасный летний день.

Яго фыркнул и вздохнул:

— Раз уж ты понимаешь, что это за человек, зачем тебе так рисковать?

— Ты стал бы задавать такой вопрос мужчине?

— Умная девица, — пробормотал он и улыбнулся. — Нет, и ты это знаешь. От мужчин ждут, что они, как говорится, перебесятся. Я не совсем понимаю, почему мужчину, который соблазнил многих женщин, имел множество интрижек, стал признанным повесой, принимают в приличных домах, но это так. Мужчине нужно совершить какой-нибудь экстраординарный бессовестный поступок, прежде чем его станут избегать. А если он богатый, неженатый, красивый и молодой маркиз, то ему нужно совершить даже нечто большее, прежде чем матери невест перестанут приглашать его на светские приемы. Женщина же может обнаружить, что ее избегают и шепчутся за спиной, даже если просто потанцует или улыбнется не тому мужчине.

— Как это нечестно! Яго, я Вон, несмотря на новое имя по мужу. Только потому, что ты молодой, знатный и неженатый, светское общество терпит и меня, иначе меня никогда не пригласили бы на такие приемы.

— Если бы люди знали…

— Если бы люди действительно знали меня, то тем более никуда никогда не пригласили, разве что в салоны, где от меня потребовали бы ответов на глупые вопросы: верен ли чей-то муж или за кого даме следует выйти замуж. Я стала бы развлечением. Я даже не наследница, которую какая-нибудь мать хотела бы в жены для своего сына. Я просто молодая вдова, у которой достаточно средств, чтобы жить в маленьком господском доме на маленьком земельном участке в нескольких днях езды от Лондона. Такие, как я, — именно тот сорт женщин, которых мужчины вроде Редгрейва хотят иметь своими любовницами.

— Алтея…

— Нет, Яго. Я сама буду решать. Если это глупость, то так тому и быть. Если сердце мое будет разбито — так тому и быть. Когда закончится эта канитель, я с Кейт и Альфредом вернусь в Коултарст. Вот такое будущее, похоже, ждет меня. Будешь корить меня за короткое удовольствие, за попытку расправить крылья?

Яго вздохнул и покачал головой:

— Нет. Ты вдова. Лишь немногие знают, что твое замужество было ненастоящим. А вдовам позволяются некоторые вольности, если они соблюдают осмотрительность. Редгрейв осмотрителен.