Джемма приносит с собой карты Таро и расшифровывает мне значение выпавшей комбинации. По ее словам, я нахожусь в третьей четверти своего жизненного цикла и меня любят женщины. Меня ждет карьера в сфере искусства (что неудивительно), хотя я должен быть готов ко многим разочарованиям; я лишь единожды вступлю в брак, и у меня будет трое детей (все мальчики). Я должен с осторожностью общаться с неким человеком, для которого очень важно мнение окружающих, — как считает Джемма, с ее отцом, — и тогда мне удастся преодолеть период разногласий и пожать в будущем богатые плоды. Кроме этого, у меня есть незначительные проблемы со здоровьем, которому я должен уделить некоторое внимание.

Там было и про Шона. Похоже, он катится в пропасть. «Он влюбится и все отдаст за это» — это как раз про него. Я всегда ощущал в нем какую-то обреченность.

Когда, отвезя Джемму, я возвращаюсь домой, папа шутливо замечает, что, похоже, Сарина свадьба будет не последней. Я представляю себе свадьбу с Джеммой, и мне это кажется довольно забавным. Когда Сара выйдет замуж, я даже позволю себе помечтать об этом: папа в роли свидетеля, Чарли, читающий Писание, плачущая Сара и я, благодарящий родителей Джеммы за то, что они не угрожали мне опухолью мозга.

Я чувствую себя довольно странно, поскольку занимаюсь тем, что еще недавно казалось мне пошлостью. Но я не могу удержаться. Мы с Джеммой спрашиваем друг друга, кто о чем думает, целуемся при встречах и расставаниях, молчим, когда нам хочется, не ощущая при этом неловкости, и, судя по всему, скоро начнем обедать в «Пицце-Хат».

Тем не менее я отчасти жалею, что рассказал ей о маме. Теперь она постоянно провоцирует меня на дальнейшие рассказы. Намереваясь вернуться в Шеффилд, Джемма читает психологическое исследование, посвященное проблемам тяжелых утрат, и постоянно утверждает, что я не умею горевать. Она говорит, что надо пройти несколько стадий — гнев, отрицание, понимание и что-то там еще — и говорить о своей потере, потому что это помогает. Я не могу с ней согласиться. В прошлый раз, когда мы говорили с ней об этом, меня посетил мой старый кошмар: я в больнице встречаюсь со стариком, похожим на папу, но по ощущению это — мама. Старика рвет. Из его рта непрерывно вылетают какие-то оранжевые сгустки, и своими морщинистыми пальцами он извлекает из таза непереваренные кусочки пищи. Он заталкивает их обратно в рот между спазмами и проглатывает. А медсестра шепчет мне на ухо: «У него недостаток белка». Мама умерла не от рака. В официальном заключении написано «смерть от истощения». Когда опухоль захватила печень, она перестала есть.

Пятница, 5 марта

Мне захотелось провести с Джеммой целый день, поэтому я позвонил на работу и сказался больным. Сказал, что у меня распух язычок. Отличное заболевание — звучит внушительно, а без помощи опытного врача, отработавшего по меньшей мере пять лет на отделении отоларингологии, не определишь.

Бриджит спрашивает, не является ли это заболевание психосоматическим, явно имея в виду мистера Периса. А папа кричит, что единственное, что у меня распухло, так это самомнение.

Однако мои усилия не напрасны. Сначала мы с Джеммой идем в кино, а на обратном пути у Амершам-Хилл она поднимает рычаг поворотника и бросает на меня странный взгляд, показывая, чтобы я свернул налево. У следующего поворота она поднимает его вверх, и я сворачиваю направо. Так продолжается до тех пор, пока мы не оказываемся в грязном тупике на Астон-Клинтон, который заканчивается воротами, ведущими на фермерское поле. Когда я останавливаю фургон, Джемма перебирается назад, снимает с себя верхнюю одежду и манит меня согнутым пальцем. Я ставлю фургон на тормоз, гашу фары, закрываю окно спальником, и мы впервые занимаемся с ней сексом. Это оказывается очень весело и приятно. Мы занимаемся этим почти пятнадцать минут. Мне кажется, что Джемма достигает оргазма. Или делает вид, что достигла.

11 часов вечера.

Вечером звонит Шон, чтобы сообщить об очередном совпадении. Он отыскивает их повсюду с тех пор, как провалил экзамены, и это — дурной признак.

«Вот еще одно, Джей», — говорит он. Он всегда так начинает: «За сегодняшний день парочка, Джей» или «Сегодня только одно, пацан».

— Я кормил эту чертову Сеффи, — говорит Шон, — и заметил, что на крышке чертовой банки написано «Дикси». — Когда Шон начинает говорить о своих совпадениях, он так возбуждается, что утрачивает все свое красноречие и постоянно употребляет слово «чертов». — А мама хочет назвать новый дом в Шотландии Дикси. К тому же я сегодня был в фирме «Диксон», где покупал крышку для чайника. Чертовски странно. Как ты думаешь, это все связано? И почему это со мной происходит?

Я говорю, что, видимо, он обладает какими-то особыми способностями. Джемма считает, что Шон — шизофреник и его надо показать врачу, но я думаю, все дело в том, что он слишком много времени проводит в своей спальне, не занимаясь ничем конкретным.

Сегодня Шон сообщает, что за последующие два года собирается прочитать всю «Британнику». Потом он опять начинает говорить странные вещи о Джемме и произносит свою прощальную речь, что делает всякий раз, когда у меня появляется девушка: «Да, думаю, нам будет о чем вспомнить». Он даже спрашивает, не собираемся ли мы с Джеммой пожениться. Вероятно, на это указывает ряд каких-то совпадений.

— Ты имеешь в виду то, что мы проводим вместе свободное время? — спрашиваю я.

Шон говорит, что дело не только в этом, и рассказывает, как нашел металлическое кольцо на стоянке у Центра занятости, а потом случайно посмотрел сцену из чертова фильма, где священник ехал мимо церкви Святой Девы Марии.

Суббота, 6 марта

Чарли сегодня устроил скандал из-за куриного карри. Сара приехала поздно из-за репетиции свадьбы, поэтому у нас сегодня опять не было ростбифа. Мы уже три дня подряд едим куриное карри. Сегодня мясо оказалось особенно жилистым, Чарли не вытерпел, швырнул тарелку на пол и снова перешел на речь черепашек-ниндзя. Я попытался объяснить папе, что Чарли прав и пора уже сменить ассортимент блюд. В результате дело чуть было не закончилось сценой из тюремных драм, когда заключенные переворачивают столы и поднимают бунт, но папа пообещал купить что-нибудь вкусненькое и тем самым несколько разрядил обстановку.

Днем я очень нервничал, ожидая возвращения Чарли. Сара с Робом повезли его на консультацию к доктору Робертсу. Мы с папой расхаживали по саду, и он повторял, что надо что-то делать, а это я и без него знаю.

— Он становится все хуже и хуже. Ты знаешь, что он попытался сбежать с урока, притворившись, что у него началась сенная лихорадка? Он совершенно отбился от рук. У тебя же с ним самые близкие отношения, и ты должен понимать, что так дальше продолжаться не может. Почему ты не хочешь с ним поговорить?

Вернувшись, Сара, прежде чем сообщить мне, как Чарли, спрашивает, как папа. Судя по всему, он уже успел ей нажаловаться на то, что я слишком много времени провожу в ванной. Он считает, что это из-за меня мы получили такой большой счет за очистку выгребной ямы. Я говорю Саре, что провожу в ванной ровно столько времени, сколько и все остальные, дело в том, что папа просто не привык заниматься счетами. Он не оплачивал счета в течение двадцати лет — это делала мама, — и вполне естественно, что теперь они кажутся ему слишком большими.