К середине июля 1941 года подразделения 5-го воздушного флота люфтваффе на Севере получили очередное пополнение, и их общая численность достигла 170 самолетов (в том числе около 70 бомбардировщиков и 45 истребителей), большая часть которых базировалась в Киркенесе на аэродроме Хебуктен. Советские ВВС также начали пополняться современными бомбардировщиками и истребителями. В 72-й САП в июле поступили 10 новых истребителей МиГ-3, а в 145-й ИАП 14-й армии в конце месяца прибыли 12 ЛаГГ-3. Бомбардировочная эскадрилья 72-го САП пополнилась в середине июля двумя новейшими самолетами Пе-2 (к августу поступили еще два), а с Балтийского и Тихоокеанского флотов начали в качестве помощи перебрасываться дальние бомбардировщики ДБ-ЗФ (всего в течение июля — августа в Заполярье прибыли 19 таких самолетов).

Получив подкрепления, части 5-го воздушного флота люфтваффе начали очередной этап борьбы за воздушное господство, основным средством достижения которого немецкое командование считало нанесение ударов по советским аэродромам. Если ранее налеты на аэродромы производились силами преимущественно 5–8 самолетов, то теперь количество ударных машин возросло и нередко достигало 15–20 бомбардировщиков Ju 87 и Ju 88. Естественно, в воздухе «юнкерсы» прикрывались истребителями Bf 109 и Bf 110. Тем не менее эффективность бомбардировок не увеличилась, а даже уменьшилась, благодаря улучшению советской системы раннего оповещения (особенно в районе Мурманска) и росту боевого опыта советских летчиков. Например, 17 июля немцы трижды в течение суток атаковали аэродром Ваенга и смогли уничтожить на земле лишь один И-16, заплатив за это четырьмя собственными самолетами.

Гораздо большего успеха в тот период времени немецкие бомбардировщики добились в ходе налетов на пункты базирования кораблей Северного флота. 18 июля им удалось потопить баржу «Териберка», перевозившую боеприпасы, а 20 июля девятка Ju 88 нанесла неожиданный удар по базе Полярное, атаковав находившийся на рейде эсминец «Стремительный». «В тот день «Стремительный» вошел в Екатерининскую гавань, — вспоминал адмирал А.Г. Головко, — и встал на якорь у скалистого берега горы Вестник. Мне казалось, что корабль, стоя под скалой, находится как бы в тени, и для бомбардировщиков мало возможности при заходе с запада прицелиться и пикировать на него. Командира «Стремительного» я вызвал в штаб для уточнения его задачи. Стояла ясная солнечная погода. Ветра почти не было. Такие погожие дни для Севера вообще редки. Видимо, на большой высоте прошел разведчик и сфотографировал «Стремительный»… Раздался сигнал воздушной тревоги. Я выскочил из КП на причал, и первое, что увидел, — большой взрыв, вернее много взрывов вокруг «Стремительного». Огромный столб дыма и пламени стал подниматься над самим кораблем. Эсминец тут же разломился, над водой поднялись его корма и нос. В течение двух-трех минут корма затонула. Носовая часть корабля минут двадцать оставалась на плаву. Люди оказались на воде в слое мазута». Посты ВНОС засекли «юнкерсы» слишком поздно, а когда они начали атаку, корабельные и береговые зенитчики успели сделать всего лишь несколько выстрелов. В «Стремительный» попали четыре бомбы, причем одна из них угодила в первое котельное отделение, и от ее взрыва корабль попросту разломился пополам. Потери при этом составили 121 человек, в числе которых были также артисты военного ансамбля, выступавшие на корабле с концертом.

Гибель «Стремительного» вызвала целый ряд ответных налетов советской авиации на немецкие морские базы в районе Киркенеса. 20 июля порт Киркенес бомбили 8 СБ, а 21 июля — пара пикирующих бомбардировщиков Пе-2, которые добились попадания в транспорт «Вансбек» водоизмещением 2388 тонн. В результате полученных повреждений пароход сел на грунт. «Пешки» вновь отличились уже на следующий день, повредив на этот раз транспорт «Стор» (655 т).

Налеты на аэродромы и другие военные объекты противника продолжались обеими воюющими сторонами и в конце июля, но ни одна из сторон не добилась решающего преимущества. За полтора месяца боевых действий как люфтваффе, таки советские ВВС понесли в воздухе приблизительно равные потери (по 40–50 самолетов). Вместе с тем следует учитывать, что немецкий «блицкриг» в Заполярье полностью провалился. На основных направлениях наступления части армии «Норвегия» смогли продвинуться только на 40–50 км, прежде чем завязались упорные позиционные бои. Отчаянное сопротивление бойцов 14-й армии и матросов им преодолеть не удалось. 30 июля Гитлер потребовал прекратить наступление на кандалакшском направлении и сосредоточить все усилия на мурманском. Для усиления горнострелкового корпуса из Греции в начале августа начала перебрасываться дополнительная пехотная дивизия вермахта. 5-му флоту люфтваффе, вместо налетов на вражеские аэродромы, в качестве основной задачи была поставлена поддержка с воздуха сухопутных войск. Советское командование, в свою очередь, для защиты Мурманска в августе пополнило 14-ю армию 186-й стрелковой дивизией.

В первой половине августа на Мурманском направлении продолжались бои за немецкий плацдарм на восточном берегу реки Западная Лица. Однако советским войскам не удалось выбить с него противника. Обе стороны временно перешли к обороне и занялись укреплением своих позиций. Воздушная война велась по прежним правилам, и основные усилия советской авиации были направлены на отражение вражеских налетов на города, аэродромы и другие объекты. Прикрытие объектов осуществлялось главным образом методом патрулирования, что требовало значительного количества истребителей. Немцы не упускали случая заниматься «свободной охотой».

4 августа советским летчикам удалось сбить спесь с «охотников» люфтваффе и покончить, наконец, с ненавистным гауптманом Шашке. В этот день стояла солнечная погода, и сигнал с поста ВНОС о приближении противника поступил на аэродром Шонгуй вовремя. Немедленно в воздух поднялась дежурная четверка истребителей ЛаГГ-3 во главе с командиром 3-й эскадрильи 145-го ИАП капитаном Зайцевым. Четыре Bf 110 появились, когда советские самолеты набирали высоту, и тотчас предприняли атаку с выгодной позиции. Но она оказалась безрезультатной, и в небе завязался длительный поединок. С немецкой стороны, кроме двухмоторных Bf 110, в бой вступила прикрывающая их девятка Bf 109, а с советской стороны вскоре подоспели возвращавшиеся с зоны патрулирования Мурманска три И-16 под командованием лейтенанта Звягина. Поединок длился около 40 минут и закончился только после уничтожения ведущего Bf 110. Зайцеву удалось, в конце концов, поджечь «мессершмитт» Шашке, и он разбился в ходе вынужденной посадки поблизости от аэродрома Шонгуй. Сам Шашке погиб, а его стрелок был ранен во время перестрелки и умер по дороге в госпиталь. В этом тяжелом бою советские летчики одержали еще две победы, но заплатили за успех четырьмя собственными сбитыми самолетами.

Еще более чувствительный удар по престижу люфтваффе был нанесен утром 9 августа, когда более 20 бомбардировщиков Ju 88 под прикрытием истребителей Bf 109 и Bf 110 попытались совершить налет на аэродром Ваенга. Советские самолеты перехватили противника еще на подходе к цели и устроили ему настоящий погром. После боя наши пилоты и зенитчики заявили целых 16 воздушных побед ценой двух потерянных бипланов И-153 (из двух летчиков ст. лейтенант Алагуров остался жив, а мл. лейтенант Бабушкин погиб)! Даже по западным данным немцы потеряли в этом бою не менее 7 самолетов, после чего на пару недель оставили советские аэродромы в покое.