— Ах, знал? — воскликнула я, дернув запястьем, Залесский все еще крепко его сжимал. — Ожидал, значит, — мстительно прищурилась и заехала со всей силы коленкой ему в пах.

Такого он точно не ожидал, судя по тому, насколько бездарно пропустил мой удар. Евгения громко ахнула и побежала к согнувшемуся Богдану, но он лишь нервно стряхнул ее ладонь с плеча и, часто дыша, с трудом разогнулся, а затем потащил меня на выход.

За больное запястье, которое он все это время не отпускал.

Засранец же. Как есть засранец.

— Отпусти!

— Рыжик, только не зли меня, — зло выговорил он и завел меня в зал.

За наш столик уже вернулся Олег, мужчина сидел, оглядываясь.

— Пусти, — шикнула я опять.

— Успокойся и не позорь ни меня, ни себя. Иди нормально, потом поговорим.

Я все же выдохнула, свободной рукой сжала лямку сумки и пошла ровным шагом вслед за мужчиной, которого в этот момент мне хотелось задушить.

— Олег, прости, но у Авроры внезапно начались критические дни, и поэтому мы срочно покинем вас. Хорошего ужина, брат, — последние слова Богдан произнес уже спиной к Олегу.

— Ты! — выкрикнула я, представляя, с каким удовольствием сожму ладони на его шее. После слов Богдана хотелось его уже не просто задушить, а душить очень медленно, чтобы он покраснел, посинел, выпучил глаза и закашлялся

Фу-у-х. Полегчало.

— У меня нет месячных.

— Хочешь, я проверю? — усмехнулся Залесский и распахнул дверь ресторана.

Нет, не полегчало! Он еще и хамит.

— Хочу, чтобы ты меня отпустил и заткнулся. И вообще! Вообще…

— Что вообще, Рыжик? — Богдан улыбнулся и открыл дверь автомобиля.

— Я подаю на развод. Вот, — зло выдала я и все же забралась в машину. Ну дура же. Как есть дура.

— Аврора, только не говори, что ты меня приревновала, — серьезно произнес мужчина, забравшись на водительское место.

— Еще чего, — я насупилась и сложила руки на груди, — просто это мерзко с твоей стороны! У тебя хороший брат, а ты за его спиной крутишь шашни.

— Да не кручу я ничего! — Богдан поднял ладони вверх. — Честно! Я Женьку не перевариваю. Хронически причем.

— Судя по тому, как ты к ней прижимался…

— Да ничего. Блин, Рыжик, ну честно. Не надо только рычать на меня. И так весь вечер испорчен, а я ведь надеялся с ней договориться.

— О чем?

Богдан покосился на меня и завел машину, так и не ответив. Через пять минут он все же заговорил, когда я уже не ожидала от него каких-либо пояснений.

— Начать, наверное, надо с того, что я ее знаю с семнадцати. На первом курсе до того, как я ушел после первого семестра, учились вместе. Ее родители чуть ли не последние деньги наскребли на ее обучение, чтобы их девочка находилась в нужном окружении и нашла престижного мужа. Она и нашла. — Богдан с досадой хлопнул по рулю. — Моего брата, через меня же. Я сам их и познакомил, совершенно случайно. А потом укатил во Францию. А через полтора года вернулся, а Женя ходит, всем снимками УЗИ тычет. Угрожает абортом. А Олег — он же такой… благородный, мать его… Ну и женился. Только вот ребенка либо вообще не было, либо она все же от него избавилась. Потому что я не верю в выкидыш.

Богдан говорил не прерываясь, быстро и четко. А я не пыталась его перебить или отвлечь внимание, потому что понимала: если он замолчит, рассказ может прерваться, и только когда молчание затянулось, я все же гулко выпустила воздух.

— Это отвратительно.

— Да. — Бо покачал головой и все же продолжил: — Я понадеялся, что со временем их брак сойдет на нет. Олег поймет, что ошибся, и разведется, но нет. Почти три года с ней живет. Я бы застрелился, — Залесский хохотнул и, поймав мой взгляд, широко улыбнулся. — Вот с тобой можно прожить. Главное, чтобы ты меня не ревновала. Ты же понимаешь, что между нами ничего не может быть? — выжидающе поинтересовался он, а улыбка с его самодовольного лица слетела в один момент.

— Конечно, понимаю, — скривилась и задрала подбородок. Только вот стало безумно неприятно, что на глаза набежали слезы. И мне стоило титанических усилий, чтобы загнать их обратно. Потому что Богдан сказал все верно. Между нами ничего не может быть. А ты просто глупая девочка, Аврора.

В квартиру мы заходили в гробовом молчании, я разулась и пошла в спальню переодеваться. Шкафа у нас пока не было, лишь временная стойка для вешалок. Я с грустью провела ладонью по ряду вещей. У Богдана было много голубой одежды, так же как и у меня. Одернула себя и быстро стянула дорогущий комбинезон.

— Рори! — послышался голос Богдана из гостиной. — Давай закажем ужин на дом. И хоть обновим диван.

Я быстро запрыгнула в длинные пижамные штаны, надела майку и, натянув на лицо беззаботную улыбку, вышла из нашей супружеской спальни.

Главное, не думай, Рори, не думай, как это звучит! И не надейся ни на что.

— Ты же сказал, что не будешь на нем спать.

— Если только с тобой, — обворожительно улыбнулся Мистер Офигенная задница, и именно ей же ко мне и повернулся, а я на долю секунды засмотрелась на пятую точку мужчины, обтянутую голубой джинсовой тканью, но потом все же пришла в себя и, не без скрытого сожаления, прикрытого иронией, сказала:

— Ты же утверждал, что не будешь со мной спать.

— Рыжик, а что мы с тобой делаем уже две недели? Я привык спать с тобой, — рассмеялся он и, слава богу, так и не обернулся, иначе увидел бы целый океан чувств и эмоций на моем лице. Чувств, которые я сама еще не до конца распознала.

— Ты невозможный! — выдохнула и упала на диван.

— Есть немного, — произнес Богдан, все еще разглядывающий экран своего телефона.

Эта перепалка доставляла ему удовольствие. А меня она раздражала, и в тоже время, как ни парадоксально, мне тоже нравилось спорить с Бо.

— Суши или пицца?

— Роллы, — широко улыбнулась, поддев его, но он даже не заметил.

Оформив заказ, Залесский сел рядом и продолжил разговор:

— Ты не думала, что мне тупо страшно спать в этой квартире одному? Вот я тебя и вынудил переехать ко мне.

— Ты это только что придумал? — я не сдержалась и все же рассмеялась.

— Не скажу.

— Хорошо, допустим, верю. Что там с Женей? Ты так и не объяснил, почему прижимался к ней так, словно она тебе вай-фай из одного места раздавала.

— Хм. А это интересное предположение, — задумался парень, и я стукнула его локтем в бок. — Ты решила пересчитать мне ребра? Ладно-ладно, Рыжик. Тут все просто: я устал терпеть.

— Что терпеть?

— Женю в нашей семье. Если сейчас ничего не поменяется, то и потом не изменится. — Он наигранно тяжело вздохнул. — Так что, считай, это последний шанс Олега на нормальную жизнь.