Харрис посмотрел на монитор – коротко и непонятно, потом встал и махнул рукой, веля идти за собой. Они вышли под палящее солнце, все так же молча миновали аллею с низкорослыми остролистыми деревьями, прошли мимо конюшни и двинулись в сторону апельсиновой рощи.

– Корварцы часто упираются в торговле, – Харрис заговорил настолько неожиданно, что Детеринг вздрогнул, – и причины срыва сделки остаются непонятными… Но в этом случае они отдали очень важную информацию даром, что для них, скажем уж прямо, нехарактерно. Суть дела в том, Йорг, что Лупиньо каким-то непостижимым образом связан с Флотом, и еще – имеет постоянные интересы на Кассандане. Именно поэтому сюда прилетел Ломбарди. Очевидно, он искал подтверждение какой-то своей информации. Но, как я теперь понимаю, оказался перехвачен людьми, крайне не заинтересованными в дальнейших его разработках. Что это за люди – я не знаю. Меня в данном случае использовали исключительно в качестве «ретранслятора», и не более. И если бы не исчезновение Эдвина…

– Ты не стал бы особо волноваться? – криво усмехнулся Детеринг. – Хм-м… Я как раз гораздо больше возбудился по поводу Лупиньо и его налета. Ты плохо знаешь корварцев, Тео. Ты говоришь – «упираются в торговле»? Ты просто не понимаешь некоторых фундаментальных вещей. Для нас торг как таковой есть всего лишь поиск взаимоприемлемой цены, а для них – это игра, наполненная внутренним смыслом. Игра имеет свою красоту, но если вторая сторона не только не видит этой красоты, а даже не способна понять правила, то какой смысл садиться за стол?

Харрис предупреждающе поднял руку.

– Именно это я и имел в виду… Ты сам прекрасно понимаешь, что дело сейчас приобрело очень серьезный оборот. Вейры не просто раздосадованы – они озабочены. И считают, что мы должны заняться проблемой Лупиньо немедленно. При этом речь идет об угрозе для нашей Кассанданы. Какова эта угроза? Ты ведь знаешь, что если бы они могли разжевать вопрос до корочки, то не стали бы останавливаться.

– И мы тут не должны забивать себе голову лишней ерундой, не так ли? Это просто замечательно, Тео. Я в растерянности, дружище… Я даже не знаю, что тебе на это сказать. Ни я, ни Макс – мы не можем заниматься этим делом официальным порядком. Мы не имеем приказа, и понятно, что мы его не получим. А действия без прикрытия начальства, да еще и в условиях «чужой игры» со стороны Ц-службы ВКС, могут привести сам знаешь куда. На каторгу. И как же нам быть?

– А мне? Или ты хочешь осчастливить меня советом?

– Я вижу только один способ действий. Ты должен выйти на Роксану Барилари и рассказать ей об Адамсе. Дальше пускай она ищет своего братца самостоятельно, потому что мы сделали все, что могли. След потерян, Тео, – никаких других зацепок ни у меня, ни у Фаржа нет.

– Учитывая мою фамилию, это будет нелегко, – рассмеялся Теопольд. – Маршал Барилари вряд ли порадуется близкому знакомству с кассанданскими Харрисами. Она просто не впустит меня к себе. Или ты считаешь иначе?

– Ты вполне мог бы задействовать своих друзей… из флотской разведки. Только не говори мне, что связь у вас односторонняя, я все равно не поверю.

Тео вздохнул и закатил глаза.

– В последнее время с тобой стало трудно иметь дело.

– Я повзрослел, – жестко ответил Детеринг. – И больше не имею желания подставляться под чужие интриги.

– Не чужие…

– Даже если так, мне достаточно. У меня серьезные неприятности: в Резидентуре творится черт знает что, Поляков, очевидно, потихоньку съезжает с катушек, а Макс заподозрил измену среди своих людей. Прекрасный салат, тебе не кажется? И я в виде соуса.

– Измену? – нахмурился Харрис. – Что это еще за новость?

– У него погиб один из важных информаторов. Полиция считает дело совершенно обыденным – случайная «бытовуха», но Макс имеет основания думать, что это не так. Соль в том, что с этим агентом он работал сам, но доступ к его документации имеет в принципе довольно широкий круг людей. В общем, там есть от чего взволноваться. А учитывая состояние Его Превосходительства, о каком-либо внутреннем расследовании не стоит и думать. То есть вилка.

– Я слышал кое-что о Полякове, – задумчиво произнес Харрис, увлекая Детеринга в глубь апельсиновой посадки, – и могу тебе сказать, что с головой у него действительно нелады. Он играет на бирже. Конечно, законом это не запрещено, но пару раз Поляков связывался с очень сомнительными финансовыми консультантами – из тех, что могут дать дурной совет. Пока ему вроде бы везет, но ты же сам понимаешь, что могут найтись люди, которые не упустят такой сладкий шанс…

– Он что, играет от своего имени? – быстро спросил Детеринг. – Со своих счетов?!

– Конечно, нет, не идиот же он! Но, понимаешь, все можно отследить… А теперь представь себе, какой случится скандал, если вдруг выяснится, что глава крупной колониальной Резидентуры инвестировал личные средства в предприятия, так или иначе связанные с контрабандой, а то и с пиратством. Это уже не акт коррупции, это нечто запредельное. Но господин Поляков, как мне говорили, считает себя очень, очень умным и хитрым. С его информационным полем это вроде бы нетрудно, однако я все же не стал бы давать никаких гарантий. – Харрис с печальным видом покачал головой и достал из кармана портсигар.

Хмыкая от изумления, Йорг прислонился спиной к ближайшему дереву. Поверить в услышанное было, мягко говоря, трудно. Относительно недавняя война сильно смягчила нравы в офицерской среде, но все же приобретение тех или иных активов, а уж тем более игра на бирже считались неприемлемыми. В непростой социальной пирамиде Империи Человечества воинская каста образовывала некий «выступ», расположенный пусть и близко к вершине, но все же чуть в стороне от остальных кирпичиков. Занятиями, достойными офицера, вынужденного покинуть службу, считались наука, преподавание или традиционная агросфера, но никак не финансы – что уж говорить о генерале СБ, занимающем весьма заметный пост!

– А вообще, зря Макс не подъехал со своим покойником ко мне, – неожиданно заявил Харрис. – Наша полиция, знаешь ли, это такие грандиозные люди…

– Наверное, – покивал Йорг. – Но, боюсь, он сейчас переживает за брата. До выборов осталось всего ничего.

– Брат будет избран, – пожал плечами Тео. – По крайней мере, я так думаю. У него могущественные противники, но избиратель хочет видеть Майкрофта Фаржа в планетарном сенате, и ничего уж тут не поделаешь. Хотя, конечно, все идет к тому, что новый состав будет куда более консервативным, чем нынешний, а в Метрополии это обстоятельство мало кого радует. Поэтому – да, я понимаю его беспокойство. Но ты все-таки передай ему мои слова, ладно? Кто знает, как все повернется?

Сдав летающую игрушку все тому же немного отстраненному парню, Йорг завернул в ближайшую обжорку, где взял порцию лепешек «чурро» с овощами и чашку чая. Харч оказался безвкусным, но Йоргу сейчас было не до деликатесов: Харрис узнал того, второго, с раздвоенным подбородком.

И весь дальнейший разговор сразу потерял всякий смысл.