Девушка прикрыла глаза. Он прижал ее к себе крепче, и она опустила веки, почувствовав совсем рядом его дыхание. И вот он коснулся губами ее рта.

Поцелуй. Такой мягкий, но как стучит в ответ ее сердце! Она отпрянула и открыла глаза. Энджелл смотрел на нее спокойным мужественным взглядом. И Боже, как он был красив!

Неожиданно для себя она наклонилась к нему. Ей хотелось почувствовать силу этих могучих рук, хотелось, чтобы он сжал ее в крепких объятиях. Ей хотелось поцеловать его, коснуться, но она не могла пошевелиться. А хотела бы даже большего.

– Эва, – низким голосом проговорил он.

Она облизнула пересохшие губы. Энджелл вновь накрыл ее рот своим, нежно гладя рукой ее волосы. На этот раз поцелуй был уже более требовательным. Затем его руки спустились ниже по ее спине. Она прижалась к нему еще крепче и, подняв руки, нащупала застежки его куртки. Его язык настойчиво двигался в глубине ее рта.

Эва почувствовала, как горячие руки обхватывают ее талию. Ее дыхание стало частым и прерывистым, но не от страха, а от наслаждения. Энджелл начал медленно целовать ее шею, исследуя губами каждый сантиметр, наслаждаясь каждым прикосновением.

Она стиснула его голову, зарывшись пальцами в черные волосы, и часто задышала. Поцелуи в шею стали для нее сладчайшей пыткой. И в то же время в глубине души она все еще никак не могла поверить в то, что все это действительно происходит с ней.

Но вот его язык коснулся ее уха. Она чуть наклонила голову и распахнула глаза. Не может быть, думала она. Наверное, ей все это снится. Какой странный восхитительный сон!

Внезапно она заметила какое-то движение впереди, на тротуаре. Мужчина! И он направляется прямо к ним.

Она резко выдохнула и оттолкнула Энджелла. Он отпрянул и удивленно посмотрел на нее:

– Что такое?

– Посмотри, – показала она движением глаз и легким кивком головы.

Действительно, к ним по тротуару медленно приближался мужчина. Он был еще далеко, и в темноте нельзя было разглядеть его лица.

– Что за черт! – Энджелл встал на ноги и помог Эве подняться, все еще не убирая руки с ее талии.

Всматриваясь в незнакомца, он шагнул вперед. Затем сделал еще шаг, другой – и побежал ему навстречу.

И тут Эва поняла, что это Харви, одетый в вишневую ночную сорочку. Он шел, обхватив руками голову. Девушка побежала вслед за Энджеллом.

Молодой человек первым подбежал к Харви, скоро рядом очутилась и Эва.

– Проклятие, что с вами стряслось? – воскликнул Энджелл.

Харви застонал и затряс головой. Под глазом у него красовался синяк.

– А что ты думаешь, идиот? Меня ограбили!

– О черт, – проговорил Энджелл.

– Они обобрали меня до нитки! Забрали все! – простонал Харви.

Энджелл остановился и приподнял бровь.

– Ну не все, – кивнул он на вишневую ночную сорочку.

Харви повернулся к нему и раздраженно воскликнул:

– Нет, они забрали все. Вы что, думаете, я ношу что-то вроде этого?

– Вы имеете в виду, что они оставили вам свое белье? – ошеломленно спросила Эва.

Харви посмотрел на нее:

– Один из них был слишком толст, он не мог надеть мое белье поверх этой сорочки и бросил ее. Не мог же я выйти на улицу совсем без одежды.

Энджелл вздохнул, пряча улыбку:

– Все-таки приятно, что они хоть это вам оставили.

– Господи, – пробормотала Эва. Она почувствовала стыд – ее осенило, что, пока они целовались с Энджеллом, совсем рядом, за углом, Харви грабили. – Нужно срочно отвезти его в гостиницу. Мистер Энджелл, будьте так любезны, сбегайте на соседнюю улицу и наймите кабриолет.

– Где вас черти носили? – спросил Харви.

– Мы наткнулись на одного парня. Вы бы назвали его «подозрительным типом», – невозмутимо поведал Энджелл, – и когда мы бежали от него, мисс Морланд упала. Я как раз помогал ей подняться в тот момент, как мы увидели вас.

– Да, да, верно, – поспешно согласилась она. Ее голос дрогнул.

К счастью, Харви был слишком потрясен произошедшим, чтобы обратить внимание на ее странное поведение.

– Не могу до сих пор поверить. – Он покачал головой и очень осторожно прикоснулся к заплывшему глазу. – Со мной были часы, подарок отца…

– Ладно, я пойду найду кеб, – сказал Энджелл.

Эва проводила его взглядом. Она готова была возненавидеть себя за содеянное. И ей было нестерпимо стыдно. Но даже теперь, наблюдая, как он уходит, она понимала, что ее тянет к нему. И это, пожалуй, пугало ее больше всего остального.

Они привезли Харви в гостиницу, где он рассказал о случившемся полиции. Затем пришел доктор, осмотрел его и дал снотворного. Харви был практически невредим, если не считать синяка под глазом, шишки на голове и нескольких ушибов.

На следующее утро Эва выслушала его напыщенный рассказ о том, чего он лишился. Бандиты забрали бумажник, часы, одежду и, что самое важное, нанесли непоправимый урон его чести.

– Наш друг Энджелл небось посмеивается надо мной потихоньку, – бушевал Харви.

Они сидели в гостиной у Харви в номере. Сам пострадавший уютно устроился в мягком кресле. Его колени были прикрыты вязаным шерстяным платком, а рядом стояла большая чашка чая, в которую, как Эва догадывалась, была добавлена изрядная порция виски.

– Бродягам вроде него не страшны прогулки по темным переулкам. Такие, как он, небось всегда готовы пустить в ход кулаки. Я уже говорил тебе, Эва, иногда приходится жалеть, что ты джентльмен. Здесь люди ничего не уважают. Для них нет ничего святого.

Эва слушала его, глядя в окно. Внизу шумела улица, катились повозки и экипажи. Да, она знала, что Энджелл не задумается, когда надо будет пустить в ход кулаки. Знала, потому что была свидетельницей того, как это произошло.

Но в разглагольствованиях Харви ее пугало совсем другое. Мистер Уинтерз, конечно, был слабо подготовлен для уличных драк в Сент-Луисе. Но действительно ли Энджелл способен смеяться над ним за его спиной? Прошлой ночью, когда все закончилось, он ушел в какой-то салон, и она больше его не видела. Может, он теперь считает ее распущенной и безнравственной?

Нет, Энджелл другой. И вряд ли он станет смеяться над Харви. У него доброе сердце, и он честный человек. И, что причиняло ей нестерпимую боль, скоро он будет принадлежать только ее сестре.

С другой стороны, она, конечно, несправедлива к нему. И к Присцилле. Она сама позволила поцеловать себя. И это было ошибкой. Ее вина в том, что она действовала слишком поспешно. Господи, что он теперь думает о ней? Между ними стоит Присцилла. Целовать будущего мужа своей сестры…

Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Ей было стыдно. Как она сможет потом смотреть в глаза сестре?