Синелицый ничего не говорил, только сверлил Кукушкина этим глазом. Санчо не двигался с места.

Фигура выпростала руку из-под плаща. Кисть закрывала рваная перчатка. Санчо заметил, что на руке отсутствует мизинец.

– Меч-ч, – глухо сказала, почти прошипела фигура.

И Санчо понял, что ей надо. То же, что троим вчера надо было от Ланселота. Этот рыцарь-покойник с ними заодно.

Язык словно присох, и Кукушкин помотал головой в знак отрицания.

Фигура не спеша убрала руку снова под плащ. Там звякнуло. У Кукушкина упало сердце, как оно иногда падало, когда он слышал звон инструмента в кабинете стоматолога.

Рыцарь-покойник вытащил руку уже не пустой, а с мечом. Лезвие было темным, но отнюдь не ржавым.

Санчо инстинктивно сжал пальцы. Они поймали рукоятку.

Экскалибур пришел.

Кукушкин помнил наказ – меч не вызывать, а убегать. Но убегать было некуда: выход заслонил этот зомби. С мечом же стало куда спокойнее. Всего на несколько секунд – потому что зомби шагнул вперед и единственным точным ударом легко выбил Экскалибур из руки Санчо.

Меч звякнул о серый бетонный пол, как обычная железка. По коридору разнеслось эхо.

Рыцарь-покойник направил острие клинка в лицо Санчо. Сделал еще шаг. И еще. Он ступал очень мягко, почти совсем бесшумно, как падают осенние листья на кладбище. Санчо отшатнулся, попятился, едва не упал. Потертый носок рыцарского сапога встал рядом с Экскалибуром на полу. Санчо понял, что потерял меч навсегда. Сдал практически без боя.

Кукушкин отчаянно захотел, чтобы все вернулось хотя бы на несколько секунд назад. Тогда он бы точно не дал так просто себя обезоружить. И вдруг рукоятка меча опять ударила по пальцам.

Санчо шевельнул кистью – и перед глазами поднялось лезвие меча. Это было невозможно. Кукушкин отступил от упавшего Экскалибура шагов на пять. Выходит, меч возвращается по желанию? Даже если его отберут, он исчезнет и снова появится у тебя? А как же тогда собирался им завладеть этот мертвяк?

Но проверять догадки Санчо не захотел. Так же как еще раз пробовать идти в атаку на рыцаря-зомби. Вместо того оруженосец Ланселота развернулся и все-таки бросился наутек по коридору.

Он добежал до угла, потом еще раз до угла, как сегодня утром, при воображаемом штурме школы. Даже удивился, какие же длинные эти подвальные катакомбы.

Однако впереди ждал тупик. Кукушкин остановился, тяжело дыша. Развернулся, выставив перед собой меч и прислушался. Он слышал… нет, не шаги, а какой-то шорох. Но точно почему-то знал, что это движется рыцарь-покойник. Будто статуя командора шла за Дон Жуаном. Видел однажды Санчо такой спектакль по телику, когда у него еще компьютера не было.

В тупике, куда он с размаху влетел, не было никаких дверей. Просто ответвление коридора – и все. Только у стены две сломанные парты. Старые, целиком деревянные, с наклонной доской и местом для чернильницы, а не теперешние столы, которые больше чем наполовину из нержавеющей стали.

На дальнюю стену легла тень и стала расти. Кукушкин думал, что всякие упыри не отбрасывают тени, но рыцарь, видимо, был исключением из правил. Санчо поднял Экскалибур выше. Прямоугольник коридора впереди напоминал ему дисплей, а лезвие меча, что маячило перед глазами – оружие в какой-нибудь старой игрушке типа «Готики». И когда шорох послышался уже сбоку, над самым ухом, оруженосец едва не спятил с перепугу. Если бы мог запрыгнуть на потолок – то был бы там сей же миг. А вместо этого припечатался спиной к стене, словно проверял осанку.

В стене, рядом с партами, зиял проем. Его не было еще несколько секунд назад. Стена разверзлась, не иначе. В воздухе летала пыль – значит, Санчо не почудилось, проем действительно только что открылся, слабое зрение не подвело.

Из проема высунулся некто и потребовал:

– Сюда иди, если жить хочешь!

Спустя пару секунд оруженосец Ланселота вспомнил, где его видел. Это был паренек в рабочей спецовке, который сегодня в коридоре кивнул Санчо.

Кукушкин не заставил себя долго упрашивать. Он шмыгнул в открытый лаз и попал в узкий-узкий проход. Услышал сзади шорох. Когда испуганный Санчо обернулся, думая, что рыцарь-призрак все же настиг его, то увидел только глухую стену. Будто дыра затянулась сама собой.

Санчо повернулся к спасителю. Вообще, в этом донельзя тесном пространстве поворачиваться было очень нелегко. Рассмотреть лицо паренька тоже, потому что он направил Кукушкину прямо в лицо луч карманного фонарика – единственного здесь источника света. Затем луч света описал дугу по стене и низкому потолку. Это паренек так махнул рукой, приглашая Санчо идти за ним.

Только сейчас Кукушкин спохватился: в его собственной руке больше не было меча. Экскалибур пропал, видимо, когда Санчо нырял в лаз. Причем можно было побиться об заклад: Санчо ни на секунду не разжимал кулак. Он не выронил меч, тот просто ушел. Выполнил свою задачу.

Кукушкин протискивался вслед за обладателем фонаря, собирая пыль и паутину на свитер. Он решил, что они пробираются в толще стены, параллельно коридору, где за ним гнался этот покойник. Может быть, тот продолжает свои поиски всего в нескольких шагах отсюда. Но Санчо почему-то было спокойно. Чувствовал: на этот раз все же пронесло. Наверное, чувство приходило от вида деловито шагающего проводника.

Они свернули, потом еще и еще. Санчо подумал, что судьба теперь такая, ходить по закоулкам. Сперва Ланселот его вел незнамо куда, потом он сам плутал по школьным катакомбам, сейчас и вообще, будто в норе какой движется, даром, что нора не круглая, а прямоугольная.

Наконец пришли. Конечным пунктом оказалась… нет, не подсобка, как почудилось Санчо, а вполне жилая комната. Даже уютная. Старый диван с пухлыми валиками и вычурными ножками, потертый, но все равно словно призывающий сесть, как чей-то, извините, выпуклый зад, бывает, будто напрашивается на хороший пинок. Круглый обеденный стол. Старомодный шкаф – кажется, он назывался «горка». Полки с книгами. Верстак с разложенным на нем оборудованием.

Этот верстак сразу приковал внимание. Санчо такое видел только в кино. На верстаке лежали всякие радиолампы, транзисторы, реле и куча всего такого, чему он даже названия не мог подобрать. Хозяин жилища, наверно, распотрошил не один приемник, телевизор, а может, и патефон. Правда, через несколько секунд Санчо усмотрел и подозрительно современную материнскую плату и даже, вроде бы, видеокарту.

Пока он разглядывал эту техническую кунсткамеру, сзади послышался знакомый шорох. Санчо уже привычным движением обернулся и так же привычно не заметил отверстия в стене, будто она сходилась и расходилась по направляющим. Хотя, пока вертел головой, Кукушкин увидел краем глаза вполне обыкновенную дверь и этим успокоился. Только зачем дверь тому, кто ходит сквозь стены? Может, она фальшивая и, если открыть, то увидишь глухую кирпичную кладку?

– Ты садись, – велел проводник и сам бухнулся на диван. Тот натужно вздохнул: дескать, вот ведь, стоял, никого не трогал, нет бы, аккуратнее приземлиться, так надо со всего размаха.