выходят в новую жизнь, рождаясь заново в материальном мире. Но для людей проходит слишком много времени, которое они проводят там, и они забывают свою личность за этот срок. И поэтому они приходят в мир заново очистившимися младенцами. Есть люди, которые уходят в еще одно место, в котором они сохраняют свою личность и где они готовятся стать творцами, приобретая дополнительные знания и умения. Тех, кто попал в это место, сами люди называют светлыми, или святыми. У этого места много разных названий Шамбала, Шангри-Ла, Город Мастеров.

Но есть и те, кто осознанно попадает в другие места, переходя черту добра и зла. Они превращаются в существ, которых называют черти, бесы, демоны, они осознанно вредят другим людям, стараясь выместить на них свою злобу. Эти люди обречены на мучение и вечную гибель в конце. Они осознают себя, и потому им еще хуже, чем обычным простым душам, которые все-таки имеют шанс на выход.

* * *

Боль, свет, тьма. Я упал в ловушку гномов и попал на каменные иглы, которые были искусно выставлены внизу. Одна игла пробила мне правое плечо, вторая и третья пробили таз и левую ногу. Я должен был умереть, но не умирал. Мое новое тело поддерживало жизнь во мне, и я то приходил в сознания, то терял его. Я был одной ногой на том свете, я видел ту самую комнату с одной дверью, в которой я появлялся. Боль не давала мне остаться в той комнате, и я возвращался в тело. Снова и снова, чтобы уйти в темноту, как только мое сознание не выдерживало болевой нагрузки. Я мог умереть, у меня была такая функция. Мне только нужно было отдать телу такой приказ, и оно бы перестало регенерировать, но я цеплялся за жизнь. Не потому, что я боялся смерти, нет, смерть была сейчас мне не страшна, я знал, что будет там, за гранью, но я не хотел уходить, я думал про Лейлу, про Мазура, про Сергея. Их лица стояли у меня перед глазами, я хотел их увидеть еще раз. И это держало меня в этой боли и возвращало в сознание снова и снова. Потом вдруг наступила комфортная темнота, в которую я и провалился.

Я открыл глаза и увидел «цветок душ». Я был в древе – лежал на эльфийской живой кровати в комнате явно в древе Элронда.

Сев на кровати, я осмотрел свое тело, ни одного шрама или следа на нем не было, чувствовал я себя прекрасно, только какое-то внутреннее чувство опасности не покидало меня. Как я тут оказался, в этом древе? Что-то не сходилось у меня в голове, и от этого возникало, видимо, чувство тревоги.

Я встал, принял душ, надел комбинезон и вышел в зал, где ожидал увидеть Элронда. Но в зале никого не было, и, вообще, похоже, что в древе не было людей. Я прошел по всем комнатам, все дверные клапаны были открыты, но ни за одной дверью никого не оказалось. Удивившись этому факту, я вернулся в главный зал и решил перекусить. Я достал из ниши, которая тут служила чем-то вроде холодильника, кувшин с напитком из сока древа и тарелку с какой-то едой. Я не придал значения тому, что конкретно в этой тарелке. Раз оно тут лежало, значит, съедобно. И я сел за стол и начал жевать, запивая соком прямо из кувшина. Элронд, конечно, будет орать, что я свинья и что этот напиток слишком ценен, чтобы человеческая свинья его вот так, грязным хавальником, прям из кувшина пила. Но я очень хотел есть, и мне сейчас было не до криков Элронда. Все во мне говорило, что произошло что-то страшное. Но я сидел и кушал, и пил, и никого в доме не было. Я прислушивался максимально, как только мог, но тут явно не было ни одной живой души. И не только в самом древе, но и явно вокруг древа. Так как я включил свой слух на максимум, с учетом его новых функций, я слышал сейчас, как мокрица внизу древа поедает лист, упавший с древа.

Поев, я поднялся на вершину древа и, включив зрение, осмотрел все вокруг – ничего. Я увидел множество пауков, множество тараканов, но ни Элронда, ни тараканов я не увидел. Поэтому, спустившись в комнату, я нашел нашу комнату с Лейлой, лег на кровать и провалился в тревожный сон.

В этот раз меня разбудила Элиза, она трогала мое плечо и тихо шептала: «Алексей».

Я открыл глаза и увидел ее, она сидела на краю кровати, там же сидели Сергей и Мазур, которые здорово выросли и уже ходили вместе с Элизой за ручку.

– А где Лейла? – спросил я Элизу.

– Пойдем в зал, там все тебе расскажем.

Теперь я не просто предчувствовал беду, я чувствовал ее всем нутром. Кишки внутри меня сжались в узел и повисли тяжелым камнем. А по всей коже выступила холодная испарина. Но я гнал от себя мысли, я до последнего надеялся, что все хорошо, что сейчас я выйду в зал, а там Лейла бросится мне в объятия и скажет, как она рада меня видеть. Но я вышел в зал, увидел Элронда, и больше никого там не было, и узел в моем желудке стал еще более тяжелым. Ноги не слушались, я сел за стол и не хотел смотреть в глаза Элронду, я не хотел слышать того, что он мне сейчас расскажет.

– Алексей, – начал он.

– Нет, не говорите, не нужно. Где Лейла, она ведь где-то тут? Она гуляет?

– Алексей, – повторил Элронд, глядя на меня своими ледяными глазами.

Элиза с ребятами села рядом со мной и взяла меня за руку.

– Лейла умерла.

Слезы горячими волнами обожгли мне глаза и щеки. Мне было стыдно за них, но я не мог их удержать. Моя Лейла, моя девочка, как же я мало провел с тобой времени!

– Как это произошло? – спросил я хрипло, стараясь не разрыдаться в голос.

– Она умерла при родах.

– А она родила?

– Да, она родила прекрасного здорового мальчика, но он выпил из нее все, от начала до конца. Это родился Магни, и он забрал свою первую жертву, – сказал Элронд. – Жертв, видимо, будет очень много.

– А где он? Вы убили его?

– Нет, мы не убили его, хотя это и нужно было сделать, его украла Мантри. Она отвела глаза, как это умеют делать только сумеречные, и сбежала с ребенком. Мы