только по одной причине — по причине своих недостатков и грехов».

И в 1877 г. прекрасно одетый Генри Ворд Бичер сурово осуждал рабочих–железнодорожников, которые потеряли 30 процентов своего заработка за три года, поскольку не согласились с текущей зарплатой по доллару в день. «Говорят, — вещал он, — что доллара в день недостаточно для жены и пятерых–шестерых детей… Разве доллара в день недостаточно, чтобы купить хлеба? Вода не стоит ничего; и человек, который не может жить на хлебе, недостоин жить. Что пользы от цивилизации, делающей человека неспособным жить в тех условиях, которые существуют?»

Другим духовным представителем социальной дарвиновской экономики был Рассел Ч. Конвелл, произнесший свою проповедь «Акры алмазов» для шести с лишним тысяч аудиторий, выручив в виде гонораров и прочих вознаграждений около 8 миллионов долларов. Согласно словам Конвелла, Бог возложил на нас «долг стать богатыми». Кроме того, бедность — это результат личных грехов. Следовательно, «сочувствовать человеку, которого Бог наказал за его грехи, и таким образом помогать ему, когда Бог еще продолжает наказание, значит поступать неверно».

Елена Уайт имела другой взгляд на бедность и помощь бедным. Хотя она сознавала, что в определенных случаях человек действительно был виноват в своей бедности, она также понимала, что «множество людей, борющихся с нуждой, вынуждены тяжело трудиться за малую зарплату и не способны удовлетворить свои самые скромные жизненные потребности». Вторя апостолу Иакову и ветхозаветным пророкам, вестница Божья выступала против таких «богатых» и такого бизнеса, который угнетает бедных (Свидетельства для Церкви, т. 9, с. 90, 91). Она имела к ним подлинное сочувствие. Благотворительное служение бедным в духе Христа было близко ее сердцу и делам.

Теория эволюции не только сформировала новое мышление в биологической, социальной и экономической сферах, но также оказала преобладающее влияние на определенные религиозные воззрения. Это особенно справедливо в отношении к сравнительному религиозному движению. Такие богословы, как Джеймс Фримэн Кларк, утверждали, что религия развивалась от примитивной формы к более сложной, причем христианство они относили к самой развитой мировой религии. Следовательно, христианство, по их мнению, не было уникальным. Оно просто опережало все развивающиеся религии. В центре религии, какой ее представлял Кларк, находилась теория нравственности, а не крест. Он считал, что «целью и вершиной христианства было универсальное единство», так как различные мировые религии развивались по пути к Царству Божьему с христианством, возглавлявшим этот путь.

Помимо различных направлений дарвинизма в религиозных воззрениях, Соединенные Штаты в конце XIX в. стали свидетелями возникновения научного, или критического, изучения Библии. Уходя корнями в Германию, это движение проникло в Америку вскоре после гражданской войны через студентов, которые учились за границей, восприняли эти идеи от немецких преподавателей и начали представлять их в американских школах и университетах.

Сторонники высшего критического метода применяли к Библии современные философские предпосылки. Они отбросили традиционные теории относительно инспирации и начали смотреть на Библию как на человеческое произведение, не имевшее сверхъестественного происхождения. Так ученые пришли к выводу, что Библия представляет собою собрание поэзии, истории, фольклора и пророчеств, накопленное людьми за тысячелетия. В результате ученые обращались с Библией, как с любой другой книгой, которую можно было изучать методом текстуального анализа.

Критики Библии отвергли не только библейские чудеса, но и усомнились в достоверности содержащейся в ней информации. Например, они заявили, что повествования Книги Бытие представляют собой нечто вроде суеверной мифологии, подобной древним легендам и мифам разных народов, и что пророчества не предсказывали события, а просто описали их исполнение. Более того, критики читали Библию сквозь призму эволюционных гипотез. В результате Библия потеряла свой авторитет не только как достоверный исторический источник, но и как единственный источник формирования доктрин.

В конце XIX в. повсеместное принятие эволюционных гипотез и предпосылок, лежавших в основе критического изучения Библии, разрушило основы традиционного христианского понимания и заложило фундамент для развития протестантского либерализма. К этой теме мы обратимся в 8–й главе.

Мы увидели, что в конце XIX и начале XX вв. в социальном и интеллектуальном мире произошли значительные изменения. Они помогли яснее представить мир, в котором жила и служила Елена Уайт. Эти и другие перемены, которых мы коснемся в следующих главах, создают базу для понимания многих вопросов, с которыми имела дело Елена Уайт во второй половине своей жизни.

Глава седьмая

Воззрения на Тысячелетнее царство

В первой главе мы отметили, что тема Тысячелетнего царства поглощала внимание населения Соединенных Штатов перед гражданской войной. После войны этот интерес не исчез, но принял несколько другой, оттенок.

Перспективы премименаризма

Несмотря на Великое разочарование, когда Христос не пришел на землю в 1844 г., миллеритский адвентизм продолжал жить. Однако после этой даты он перестал быть единым движением. Миллеризм раскололся на несколько деноминаций, причем движение адвентистов седьмого дня, выросшее из самой слабой ветви, стало наиболее сильным ко времени смерти Елены Уайт в 1915 г.

В тот период некогда сильная евангелическая адвентистская деноминация почти прекратила свое существование, а адвентистское христианское движение потеряло духовную силу. С другой стороны, адвентисты седьмого дня приступили к своей постоянно развивающейся программе всемирной миссионерской деятельности, и именно поэтому их ряды продолжали расти. В книге «Лихорадка вокруг Тысячелетнего царства и конец мира» я объяснил, что причина успеха Церкви адвентистов седьмого дня заключалась в том, что адвентисты остались верны пророческим открытиям Миллера и смотрели на себя как на народ, имеющий пророческие корни и поручение, записанное в Откр. 14:6–12, — проповедовать трехангельскую весть по всей земле. В противоположность им другие мил–леритские группы оставили миллеритское толкование библейского пророчества и в целом утратили фундамент своего существования как отдельного религиозного общества. Другими словами, тайна успеха Церкви адвентистов седьмого дня заключалась в понимании своего пророческого предназначения. Елена Уайт оказывала основное влияние, помогая адвентизму осознать это предназначение и связанную с ним обязанность нести людям трехангельскую весть.

Несмотря на относительный успех в конце XIX в., адвентисты седьмого дня после гражданской войны не были самой большой или самой влиятельной религиозной группой в Соединенных Штатах. Эти признаки были характерны для движения диспенсационализма, которое начало свой быстрый, присущий ряду вероисповеданий рост в 1870–х и 1880–х годах. Консервативные христиане в Америке были открыты для премилленаризма. Многим казалось, что мир становится хуже, а не лучше. В результате они были склонны отвергать постмилленаризм с его учением о том, что состояние мира улучшается до установления Царства Божьего на земле. Они принимали теологию премилленаризма, исповедовавшую, что решением мировых проблем станет Второе пришествие Иисуса в начале Тысячелетнего царства.