Пруденс беспокойно зашевелилась в объятиях мужа, думая о полученной от Виктории записке, которая лежала в кармане кардигана. Она знала, что Эндрю тяжело далось решение жить на деньги жены. Как же он отреагирует, если узнает о ее вмешательстве? Она с помощью связей добилась отмены его отправки на фронт, а ведь он хотел послужить родине и записался добровольцем.

– Возможно, кто-то узнал, что ты поступил в ветеринарный колледж? И я уверена, в твоем личном деле указано, что ты вырос на ферме. Так что ничего удивительного.

– Может быть. С другой стороны, половина людей из моего отряда выросли на ферме, так что вряд ли дело в этом. – Эндрю неожиданно нахмурился. – Что это?

Пруденс замерла пойманной мышкой. На секунду она испугалась, что муж увидел записку, но тут же одернула себя за глупость.

– Что?

Эндрю указал в другой конец комнаты.

– Это. – Продолжая хмуриться, он приподнялся на локтях и сел на кровати.

Пруденс проследила за его пальцем и наконец-то поняла, что он имеет в виду.

Колыбель.

– А как ты думаешь? – осторожно спросила она.

– Похоже на… – Эндрю запнулся и потрясенно повернулся к жене. – Неужели? Ты?..

Пруденс покраснела и опустила глаза:

– По правде говоря, да…

Эндрю вскочил с постели:

– Почему ты мне не сказала? Что, если мы навредили ребенку? – И в ужасе уставился на живот Пруденс.

Она расхохоталась, чувствуя безмерную радость. Все, через что ей пришлось пройти: горе от потери сэра Филипа, боль после предательства Ровены, смятение и сердечная рана из-за расставания с Себастьяном, – все было не напрасно, если сейчас судьба подарила ей это счастье. Однако миг блаженства тут же омрачился мыслью, что ей до сих пор приходится таить секреты от мужа.

Уголки губ Эндрю задрожали и поползли вверх; глядя на жену, он не мог удержаться от робкой улыбки.

– Наверное, я выгляжу смешным, но откуда мне знать? Я ведь еще никогда не ждал ребенка. – Взгляд карих глаз вдруг посерьезнел. – Ох, любовь моя, что за время мы выбрали, чтобы подарить жизнь ребенку?

Пруденс села на кровати и протянула ему руки:

– Я считаю, что это лучшее время. Что еще мы можем противопоставить войне, смерти и разрушению, если не надежду, которую несет в себе новая жизнь? – Она улыбнулась. – И не бойся, мы не навредим ребенку. А сейчас иди сюда. Я замерзла!

Они уютно устроились под одеялом, и вскоре Пруденс начала одолевать дремота. Сначала она еще думала, что хорошо бы встать и разобрать принесенные Эндрю продукты, но желание уснуть в нежных объятиях мужа оказалось сильнее, и она погрузилась в сон, надеясь, что ничего не успеет испортиться.

Во сне ее преследовали вспышки выстрелов и отголоски яростных криков. Проснулась она словно от толчка, чувствуя, как бьется сердце. Некоторое время прислушивалась, напряженно замерев в постели, но, что и следовало ожидать, в темной квартире царила тишина. Рядом еле слышно посапывал Эндрю.

Пруденс тихонько выбралась из кровати и натянула халат. Мягко прикрыла за собой дверь спальни, прошла на кухню и, включив небольшую лампу над столом, начала разбирать принесенные Эндрю покупки. Среди свертков оказался маленький пакетик с кофейными зернами, и она решила сразу же перемолоть их. Зажав мельницу между колен, она крутила ручку, с наслаждением вдыхая заполнивший кухню аромат свежемолотого кофе. Пруденс думала о том, что уже многому научилась. После свадьбы она не умела ничего: ни готовить, ни стирать, ни заниматься уборкой. Сейчас домашние дела уже не пугали ее, как прежде. К сожалению, знакомство с обязанностями хозяйки дома не прибавило к ним любви, но Пруденс научилась ценить свой труд. Она поняла, что лучше уметь смолоть кофе и приготовить обед, чем не уметь ничего.

По дороге домой Эндрю купил буханку свежего хлеба, круг сыра стилтон, несколько чудесных спелых яблок и бутылку эля. Очевидно, он не рассчитывал, что в его отсутствие в доме найдется еда. Пруденс и правда предпочитала перекусить чем-нибудь возле уличного лотка или пообедать с Кейти, чем готовить дома. Ей не хотелось затевать столько хлопот ради себя одной. Тут Пруденс с радостью и некоторой опаской бросила взгляд на свой живот. Если подумать, то она уже не одна.

Она нарезала хлеб и яблоки. Сыр был мягким и теплым; если намазать его на хлеб, получится вкусный ужин. Она надеялась, что Эндрю останется доволен простым угощением.

– Передать не могу, как чудесно быть здесь, рядом с тобой, в нашем маленьком доме.

Услышав голос Эндрю, Пруденс с улыбкой повернулась. Он стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку. Он был в одних брюках, и Пруденс невольно залюбовалась его мускулистым торсом. Немногие слуги могли похвастать таким прекрасным сложением, однако проведенная на ферме юность закалила Эндрю, одарив его великолепной фигурой, и Пруденс наслаждалась его сильным телом.

– Может, наш брак и начался несколько необычно, но, по-моему, нам удалось создать замечательную семью, правда?

– Правда. Садись. Кофе почти готов. Есть хочешь?

– Умираю от голода. – Глаза мужа загорелись.

Пруденс вспыхнула. Она знала, на что намекает Эндрю.

– Когда тебе нужно возвращаться в часть?

Эндрю вздохнул, присел за стол и обнял ее за талию. Пруденс поставила перед ним тарелку.

– Утром на поезд.

– Так скоро?! Ты же только что приехал! Я думала, тебя отпустили на два дня!

– Так и есть, но дорога до Плимута займет почти целый день. Давай не будем вспоминать о плохом, только о хорошем. Лучше поговорим о ребенке.

Пруденс разлила по чашкам благоухающий кофе.

– А что говорить? Ведь я его еще не видела и ничего не могу о нем сказать.

– О нем? – распахнул глаза Эндрю. – Ты уверена, что это мальчик?

– Тебя так легко провести! Откуда же мне знать?

Он поднялся со стула:

– После захода солнца стало прохладно. Подбросить в печку угля?

– Подбрось, если замерз. Хотя угля осталось маловато, а я не успела запастись. Первое похолодание в этом году.

– Тогда я лучше надену рубашку.

– Должно помочь, – улыбнулась Пруденс.

Эндрю скрылся в спальне.

– Тут все так разбросано, будто ураган сдул с тебя одежду, – засмеялся он.

– Так и было, – фыркнула Пруденс, доливая в опустевшие чашки кофе и ставя кофейник на плиту. – Принести воскресную газету? Ей уже несколько дней, да и новости невеселые, но мы могли бы почитать о чем-нибудь, кроме сводок с фронта.

В спальне воцарилась неожиданная тишина. Пруденс испугалась. Нет. Пожалуйста, только не это. Она развернулась к двери – там стоял Эндрю с листком бумаги в руках.