должен успеть спасти этот город. Очистить его от хищных зверей в человеческом обличии, которые наполняют тьму. Но как мне использовать свою силу? Какое оружие мне выбрать?

Меня пытали… Я знаю, что такое боль. Должен ли я показать врагам своим этот океан боли? Должен ли я пытать их, чтобы они почувствовали хотя бы толику страданий, которые пережил я? Убийца убийц и мучитель мучителей обретет ли спасение? Кто даст мне ответ? Только ты, Господи, всесущий, всевидящий и всеведающий, отец небесный, отец мой.

Дай мне ответ! Направь меня, открой истину сокрытую, покажи знак тайный, только нам с тобой понятный!

Я должен знать, должен быть уверен, что это ты ведешь меня своей твердой рукой, как пастух ведет собаку свою, чтобы та оберегала овец, а волкам перегрызала глотки. Но разве я сильный страшный волкодав? Разве я сторож брату своему? Или я сам овца, которая нуждается в стороже?

Я запутался и раздвоился, Господи, я и то и другое. Я с разбитым черепом лежу у разоренного алтаря, и я же братоубийца, склонившийся над трупом. Я слышу голос отца: «Каин, где брат твой Авель?»

Глава 15

– Короче, я опять завалился, так получается?

Соколов изо всех сил старался сдержать злость и досаду. Криками здесь ничего не добиться. Этот упырь только похихикает про себя, а ты, Славик, будешь выглядеть последним идиотом. «Он начальство. А к начальству нужно относиться уважительно», – повторял про себя, как мантру, Святослав. Это правило еще в академии в него вдалбливал полковник Патрин. Хорошо вдалбливал, до спинного мозга, до основания. Однако в сложившихся обстоятельствах по основанию быстро расползались трещины.

Майор слышал, что его голос начинает звенеть и скрежетать. Еще немного, и он откровенно сорвется на крик… И расскажет этому вонючему козлу все, что он думает на его счет.

Нет! Так нельзя. Это тупиковый ход.

Милиционер несколько раз провел по своей экстремально короткой прическе, глубоко вздохнул и попытался снова воззвать к порядочности собеседника… Хотя, конечно, вряд ли эта гнида в курсе, что сие слово означает в принципе. Тем не менее попытка, как говорится, она попытка и есть.

– Я ж обещал, что насильника накажут, – с нажимом на слово «обещал» произнес Соколов. – А им ничего не будет! Я людям обещал! Товарищ Сковородько, я прошу вас! Ведь в СИЗО сидит преступник! Зачем его отпускать? Только закон нарушать и народ злить!

– Ты, майор, не кричи, – раздался в ответ из черной телефонной трубки скрипучий голос. Казалось, будто старая несмазанная дверь отвратительно скрежещет, срываясь временами на пронзительный визг. – Я тебе сразу сказал, что надо и что не надо.

Майор готов был поклясться, что нынешний глава администрации в эту самую секунду рисует бесформенные каракули в своем настольном блокноте и даже не особо слушает, что говорит ему собеседник:

– Лосева и Багирова не трогай. Их людей не трогай. Лучше настоящих преступников ищи. А их не трогай.

– Да я их даже допросить толком…

– Ищите настоящих преступников! – грохнуло в ответ, и пошли короткие гудки.

Соколов в сердцах бросил трубку на аппарат с такой силой, что она подскочила и упала на стол.

– Сука!

С усилием втянув воздух в легкие, чтобы хоть немного остудить обуревающий его гнев, Святослав вернул трубку на рычаг.

И телефон тут же зазвонил. Да какого хрена?! Кого там еще несет?

– Да! – гаркнул он в микрофон.

На том конце провода сначала воцарилась тишина, а затем зазвучал голос, в котором отчетливо слышались нотки растерянности:

– Святослав Иванович… Это я, отец Роман.

– Что случилось? Слушаю! – вздохнул майор. Ему стало стыдно, что он сорвался на ни в чем не повинного человека, да еще и помогающего следствию.

– Святослав, у нас в монастыре… – священник сделал долгую паузу, явно подыскивая нужные слова, а затем выплеснул на одном дыхании: – …жестокое убийство. Скорее всего, ритуальное.

У Соколова на сегодня запас эмоций уже кончился, поэтому он только плотно прикрыл глаза и еще раз глубоко вздохнул:

– Еще чище! Давай подробности. Выезжаем сейчас же. Кто, когда… Ничего не трогайте.

Пока он так говорил, пальцы автоматически набрали на кнопках внутреннего телефона нужный код, и, услышав с той стороны ответ, майор отдал распоряжение:

– Опергруппа – на выезд! Убийство.

Тем временем отец Роман его заверил:

– Нет, мы ничего не трогали. И охрану выставили. А убили нашего трудника… бухгалтера Алешу…

Глава 16

Монастырское подворье засыпал недавно начавшийся снежок. Тускло светили фонари, выхватывая из темноты бревенчатые и оштукатуренные стены построек, каменные дорожки. Выглядело все это как декорации исторического фильма. Или ужастика.

Соколов повернул руль, въезжая во двор через распахнутые ворота, и нажал на тормоз, всматриваясь в плохо освещенную территорию монастыря.

– Вот сюда вам, сюда! – раздался невесть откуда полный волнения голос, и в свет фар выбежал монах в одной черной рясе. Чуть поодаль другой монах тащил под уздцы черную лошадь, запряженную в небольшие сани. Лошадь сопротивлялась и фыркала.

– А ну, давай показывай, – кивнул сквозь лобовое стекло милиционер.

– Вон там, где свет горит, домик! Там Леша наш живет… жил…

Палец монаха ткнул в сторону. Бедняга явно был в шоке: руки у него тряслись, на лице застыло паническое выражение. Впрочем, те обстоятельства, которые привели сюда замначальника УВД, всегда оказывали на нормальных людей такое действие… Потому что подобного не должно происходить. Но происходит. И это страшно.

В такие минуты Соколову было жаль, что он ничем не может помочь и успокоить. Наоборот. Его профессия требовала, чтобы он как можно дальше отстранялся от эмоций, игнорировал их, а нередко и эксплуатировал, оказывая влияние на свидетелей и подозреваемых. Ничего не попишешь, такие обязанности.

Так что, кивнув в ответ на жест монаха, Святослав просто повернул руль и слегка нажал на педаль газа. «Волга» буркнула пару раз и послушно покатилась в нужном направлении.

Остановив машину, майор вышел и осмотрелся. Прямо перед входом в маленький одноэтажный домик застыли несколько монахов. Глаза у них были прикрыты, и, судя по обрывкам слов, которые успел услышать милиционер, направляясь к входной двери, они читали молитву.

Внутри царил полумрак. Пахло церковными благовониями и горящим деревом. В малюсенькой прихожей на табуретке сидел старец в рясе, с длинной белоснежной бородой. Когда под ногой Соколова скрипнул порожек, он повернул голову и посмотрел на гостя светлыми безмятежными глазами. Святослав почему-то почувствовал себя здесь совершенно неуместным и, смущенно кашлянув, представился:

– Майор Соколов, начальник уголовного розыска.

– Здравствуйте, здравствуйте! Я отец Антипа, духовник монастыря. – Пожилой монах поднялся