— Да, это так, — сказала мисс Олдридж. — Грохот паровых двигателей и прочей техники будет заглушать любую грубую брань, а дым скроет неприятные для глаза картины. — Она с улыбкой окинула взглядом собравшихся.

— Грохот? — воскликнула леди Толберт. — Дым? Сэр Роджер ничего об этом не говорил.

Алистер всячески старался успокоить ее. С каким удовольствием он схватил бы в охапку мисс Олдридж и выбросил из окна.

Он напомнил леди Толберт, что любое строительство связано с некоторыми неудобствами. Но машины ускоряют процесс. И прокладчики канала, вместо того чтобы обосноваться здесь на многие месяцы, а то и на годы, закончат работу всего за несколько недель и уедут.

Леди Толберт, вежливо выслушав его, страдальчески улыбнулась и сделала дамам знак подняться из-за стола. Они удалились в малую гостиную, оставив мужчин наслаждаться портвейном.

И пока мужчины пили, леди Толберт заразила своими опасениями других дам.

Мисс Олдридж была достаточно хитра и сделала свое дело. Алистер не ожидал нападения и не сразу отреагировал на него, упустив драгоценное время.

Разве мог он сосредоточиться, когда она сидела прямо напротив него, одетая, словно пугало? Он мысленно одевал ее подобающим образом, точнее, раздевал. Кстати, ткани, которая пошла на ее кошмарное платье, хватило бы на два платья!

Он слушал, как мисс Олдридж отравляет сознание леди Толберт, но был не в силах предпринять контратаку.

Наконец женщины удалились, и Алистер испытал облегчение. С мужчинами проще. Они по крайней мере говорят на понятном языке. И играют по более простым, хотя иногда и более жестким правилам. Надо только проявить ловкость и умение.

Мужчины оставались в столовой почти целый час, и Мирабель это не понравилось. Сэр Роджер редко задерживался за портвейном, и если ее отец был единственным, кто вышел в гостиную, это означало, что мистеру Карсингтону удалось увлечь всех остальных.

К тому времени как остальные мужчины присоединились к дамам в гостиной, ее отец давно ушел. Он отправился в зимний сад Толбертов.

Девицы, сгруппировавшись по двое или по трое, разбрелись по гостиной. Некоторые болтали, другие рассматривали иллюстрированные альбомы. Как только появился мистер Карсингтон, разговоры прекратились, альбомы закрылись, и девицы в облаках муслина пастельных тонов поплыли к нему, словно несомые мощным течением.

Видимо, навигационные образы возникли у Мирабель потому, что она заметила, как сквозь толпу девиц к ней пробирается капитан Хьюз.

Он пересек комнату и подошел к окну, у которого стояла Мирабель. Это была самая удаленная от камина, самая холодная часть комнаты. Мирабель ушла сюда потому, что была взволнованна и разгорячена после ужина, а к тому же здесь гуляли сквозняки, отпугивающие молодых леди. Их невинная радость на этом сборище утомляла и сердила ее, вечно недовольную старую деву.

Как она и надеялась; девицы избегали заходить в этот холодный угол. Гусиная кожа выглядит непривлекательно. Подходящие холостые джентльмены крайне редко появлялись на их горизонте, и одна лишь мисс Эрншоу пока надеялась на лондонский сезон, да и то ее надежды могли не оправдаться, потому что мистера Эрншоу пугали большие расходы.

— Я и понятия не имел, что у нас имеется такая очаровательная флотилия, — сказал капитан Хьюз, кивком указав в том направлении, откуда пришел. — Быть может, леди Толберт завербовала их в военно-морских силах других государств?

— Насколько я понимаю, вы имеете в виду молодых леди, — сказала Мирабель. — Она созвала их из самых отдаленных уголков Скалистого края. Теперь, когда ее младшая дочь вышла замуж, ей необходимо устроить еще чью-нибудь судьбу.

Она не сказала ему, что, по ее мнению, эти девушки хотя и миловидны, но слишком молоды и простодушны для мужчины, которого обхаживали и ублажали известные лондонские красавицы. Да и одеты юные леди были не по последней моде, что явно не импонировало его изысканному вкусу.

С другой стороны, они были молодыми и свеженькими, а это нравилось всем без исключения мужчинам.

— Кто-нибудь должен сказать ей, чтобы она направила их по другому курсу, — сказал капитан Хьюз. — Единственное судно в его поле зрения — это вы.

Мирабель вдруг охватила радость, но она тут же ее подавила, напомнив себе, что в соответствии с замыслом не должна отвлекать внимание почетного гостя.

Серое платье давно вышло из моды и совершенно не шло ей, но, чтобы действовало наверняка, она заставила Люси кое-что в нем переделать, и из скучного платья «без изюминки» оно превратилось в нечто кошмарное. Но самым большим достижением была прическа, которую против собственной воли соорудила Люси, — ничего более отвратительного нельзя было придумать.

Однако Мирабель не была готова к тому, что на ужине будет присутствовать столько красивых, молодых и мило одетых женщин. Увидев их, он может и не обратить на нее внимания.

Правда, капитан Хьюз сказал, что мистер Карсингтон ее не игнорирует, а капитан — человек весьма наблюдательный.

Очевидно, она выглядела до того ужасно, что вполне могла отвлечь внимание мистера Карсингтона даже от флотилии свеженьких молодых красавиц.

— Хотел бы я знать, что за игру вы затеяли, — сказал капитан Хьюз, блеснув черными глазами. — Эта оснастка является частью вашей игры? Могу я рассчитывать на объяснения? Или мне надлежит и дальше играть роль невольного соучастника? Ей-богу, когда я рассказывал байку о Чатсуортском каскаде, то даже не подозревал, что вы используете это, чтобы начать атаку. Вы обстреляли этого беднягу с носа до кормы. Думаю, его носовая палуба все еще дымится.

— Кто-то должен был высказаться, — произнесла Мирабель. — Мои соседи рискуют забыть, зачем он появился здесь.

Капитан Хьюз снова взглянул на мистера Карсингтона, который в этот момент был окружен суденышками в муслиновом оснащении.

— Он, возможно, рискует не меньше. — Капитан повернулся к Мирабель, и выражение его лица стало серьезным. — После того как леди удалились, он ни разу не упомянул о канале.

— Вот как? — Мирабель окинула взглядом свое безобразное платье. Она не смела надеяться, что ее одежда будет продолжать отвлекать его, когда она находится вне его поля зрения. Миссис Энтуисл оказалась поистине блестящим стратегом.

— Меня это очень удивило, — признался капитан. — Я думал, он поспешит компенсировать причиненный вами ущерб. Даже леди Толберт какое-то время смотрела на него так, словно он сам дьявол во плоти, да и мужчины были обеспокоены. Но мистер Карсингтон ни разу не заговорил о канале. И не дал никому возможности снова поднять эту тему. Вместо этого он каким-то образом заставил всех нас говорить о самих себе.

Оптимизм Мирабель быстро убывал.

— О самих себе? — переспросила она.

— Ну да, о скоте, урожаях, арендаторах и браконьерах, — объяснил капитан Хьюз. — Сэр Роджер похвалился своими борзыми. Викарий поведал о выращенных им призовых кабачках. И мы все принялись ныть и жаловаться на протекающие крыши, потерявшихся где-то поросят и несовершенные ловушки для кротов. Должно быть, мистеру Карсингтону было до смерти скучно слушать нас, но вид у него был такой, словно мы рассказывали непристойные анекдоты.