— A-а, вот как. — Тернер оглянулся. — Его здесь нет? — Он взял из руки Миранды танцевальную карточку. — Почему брат не вписал себя? Разве вы обе не заняты устройством этого брака?

Миранда взяла себя в руки и промолчала, но Оливия не удержалась от разговора на щекотливую тему.

— Конечно, официально еще ничего не решено, но все согласны с тем, что это просто замечательная идея.

— Все? — Тернер посмотрел на Миранду.

— Да кто же станет возражать? — не унималась Оливия.

Тут оркестр настроил инструменты, и чарующие звуки вальса заполнили зал.

— Это мой танец, — объявил Тернер с ноткой торжественности.

Его глаза были прикованы к Миранде, и ее охватила дрожь.

Он протянул ей руку. Она молча кивнула — слова застряли во рту. Все-таки Тернер странно на нее действует. Она задыхается, стоит ему взглянуть на нее вот так, как сейчас, — пристально. Эти темно-голубые пронзительные глаза… Она чувствует себя под их взглядом обнаженной… ее душа трепещет. А он понятия не имеет, что с ней происходит. Он видит перед собой только ее невыразительное личико. Она подруга его сестры и, по всей вероятности, таковой навсегда для него и останется.

— Вы бросаете меня? — упрекнула их Оливия, притворившись обиженной.

— Не бойся, надолго одна ты не останешься, — заверила ее Миранда. — Твои поклонники возвращаются с лимонадом. Погляди-ка!..

Оливия скорчила недовольную гримасу:

— Тернер, ты не замечал, что у Миранды очень оригинальный юмор?

— Почему-то мне кажется, что это не комплимент, — в тон ей ответила подруга.

— Иди, иди. Желаю приятного танца с Тернером.

Тот взял Миранду за руку и вывел на середину зала.

— У тебя действительно острый язычок, — сказал он.

— Неужели?

— Да, но я больше всего люблю в тебе именно это, так что, пожалуйста, не меняйся.

Как приятно это слышать!

— Я постараюсь, милорд, — ответила она и почувствовала его руку у себя на талии.

— «Милорд»? Опять? С чего такая официальность?

— Во всем виноват Лондон. Ваша мама без конца учит меня этикету. — Миранда хитро ему улыбнулась. — Найджел.

— Кажется, я предпочту «милорда», — нарочито сердито сказал он.

— Мне по душе «Тернер».

Его рука крепче сжала ей талию.

— Хорошо. И называй меня так всегда.

Они танцевали молча. Вальсировали спокойно, степенно, без захватывающих дух головокружительных вращений. Она наслаждалась каждой минутой танца, ощущением его крепкой руки, его запахом, теплом, исходящим от его тела. Все было так чудесно, так прекрасно. Невозможно вообразить, что он всего этого не чувствует.

Но не стоит заблуждаться — она его идеализирует. Когда Миранда поднимала на него глаза, он смотрел на кого-то среди танцующих, и взгляд его был слегка отстраненный, словно Тернер что-то напряженно обдумывает. Влюбленный мужчина так не выглядит.

— Ты неплохо вальсируешь. Миранда, — заметил он наконец. — Даже вполне хорошо. Не понимаю, почему ты так нервничала.

Выражение его лица было доброе, участливое. Братское.

И от этого ее сердце разрывалось.

— Я мало практиковалась последнее время, — ответила она, видя, что он ждет от нее каких-то значительных слов.

— Даже с Уинстоном?

— С кем?

— Если помнишь, это мой младший браг.

— Правильно. Но я сто лет не танцевала с ним.

— Правда?

В его голосе, как ей показалось, прозвучало удовлетворение. А может, все-таки почудилось? Но явно не ревность. Разве ему не безразлично, танцевала она с его братом или нет? Но ее не оставляло ощущение, что он рад ее отрицательному ответу. Господи, она слишком много думает. Оливия постоянно упрекает ее в этом, и с ней нельзя не согласиться.

— Я нечасто вижу Уинстона, — сказала Миранда, надеясь, что разговор отвлечет ее от поиска ответа на вопросы, на которые ответа нет.

Что же все-таки хочет услышать от нее партнер?

— И?.. — Тернер не отказался от мысли продолжить расспросы о своем брате.

— Он чаще всего в университете. И сейчас у него еще не закончился семестр.

— Наверное, летом ты будешь его чаще видеть.

— Не исключено. — Миранда кашлянула. — А сколько времени вы здесь еще пробудете?

— В Лондоне?

Она кивнула.

Тернер помолчал, и они очень красиво сделали левый поворот в вальсе. Потом он сказал:

— Не знаю точно, но думаю, что недолго. Вообще-то мне не положено тут быть.

— Понятно.

— Предполагается, что я в трауре. Мама пришла в ужас, не увидев у меня на руке траурной ленты.

— А я не в ужасе, — заявила Миранда.

Он улыбнулся ей, и на этот раз это была отнюдь не братская улыбка. Конечно, ни капли страсти она в нем не увидела, но по крайней мере в их отношениях появилось что-то новое. Что-то лукавое и заговорщицкое, как будто они сообщники.

— Мисс Чивер, неужели я заметил в вас намек на бунт?

Она вздернула подбородок:

— Я никогда не понимала необходимости носить траур по кому-то, с кем ты не знаком, и уж точно не вижу никакого разумного объяснения скорбеть о человеке, которого считаешь отвратительным.

На мгновение его лицо застыло, но он тут же улыбнулся:

— По кому тебе пришлось носить траур?

— По кузену, — губы у нее сложились в непроизвольную улыбку.

Он склонился к ней; правда, совсем чуть-чуть.

— Тебе говорили, что неприлично улыбаться, когда обсуждаешь смерть родственника?

— Я в глаза его не видела.

— Тем не менее…

Миранда еле слышно фыркнула. Она понимала, что он подшучивает над ней, но ей было весело и хотелось продолжать игру. Такую приятную и ни к чему не обязывающую.

— Мой кузен всю жизнь прожил где-то в Вест-Индии, — пояснила она.

Это было не совсем так, но близко к правде.

— Ты кровожадная девушка, вот ты кто, — прошептал он.

В устах Тернера это прозвучало скорее как комплимент.

— Я уверен, что ты станешь желанным членом семьи, — сказал он. — При условии, если сможешь выносить моего младшего брата достаточно долго.

Миранда улыбнулась, надеясь, что улыбка получилась искренней. Выйти замуж за Уинстона… Не этот путь она предпочла бы, чтобы стать членом семьи Бевелсток. И несмотря на все ухищрения Оливии, Миранда не думала, что ее брак с Уинстоном состоится. Существовало много причин, чтобы задуматься об этом союзе, но одна, и весьма убедительная, была против. И она находилась сейчас прямо перед ней. Тернер. Если ей суждено выйти замуж за человека, которого она не любит, то он никогда не будет братом мужчины, которого она любит.