Чтобы позволить стереть из памяти социальные последствия создания и поддержания так называемых «сильных режимов», требуется значительная степень «умышленного неведения» и лояльности. То же самое необходимо для поддержания веры в то, что применение военной силы продиктовано интересами национальной безопасности, что вообще, исходя из исторического опыта и документальных свидетельств, вряд ли может служить предлогом для какого угодно государства.

Как показывает практика, вышеприведенные немногочисленные примеры, даже жестокие и наиболее бесславные деяния, как правило, представляются в самом благородном свете. Только правдивый (подробный) взгляд позволяет понять (проникнуть в суть) высказывания Джеферсона, оценивающего текущую мировую ситуацию:

«Мы верим в то, что Бонапарт сражается за свободу мореплавания не больше, чем в то, что Великобритания борется за свободу человечества. Их цель одна — укрепить свою власть, преумножить благосостояние за счет ресурсов других наций»{94}.

Через сто лет госсекретарь президента В. Вильсона Роберт Лансинг (у которого, очевидно, также были некоторые заблуждения насчет идеалистической позиции Вильсона) с насмешкой отозвался о том, «насколько сильно Великобритания, Франция и Италия стремятся получить мандат Лиги Наций, поскольку это предоставит им доступ к „шахтам, нефтяным месторождениям, богатым сельскохозяйственным угодьям и железным дорогам“». «Бескорыстные правительства» этих стран заявляли, что мандаты необходимо принять «во благо всего человечества», так как «они внесут свой вклад в управление богатыми территориями Месопотамии, Сирии и т. д.». Правильность оценки этих притязаний «настолько очевидна, что оскорбительно ее констатировать»{95}.

Она действительно очевидна, когда с декларацией благородных намерений выступают другие государства, когда же дело доходит до себя, срабатывает совершенно другой принцип.

Двойные стандарты можно применять и при осуществлении внутренней политики, полагаясь на суждения одного из создателей теории современных международных отношений Ханса Моргентау. Его обвиняют в том, что он «конформист и раболепствует перед сильными мира сего», хотя это на протяжении всей истории является присущей чертой многих интеллектуалов{96}.

Однако важно признать, что заверения в чистоте намерений предсказуемы и поэтому не несут никакой полезной информации, даже в техническом смысле этого слова. Тем, кто всерьез стремится понять мир, придется принять для себя этот стандарт мышления вне зависимости от того, идет речь об анализе действий политической и интеллектуальной элиты своей или какой-либо враждебной державы. Может возникнуть справедливый вопрос, как долго просуществует такая элементарная зарядка для здравого рассудка и правдивости.

Необходимо заметить (добавить), что в среде образованных классов существуют случайные отклонения от общей позиции подчинения власти. Два наиболее ярких примера относятся к двум странам, чьи суровые и репрессивные режимы США обеспечивали военной поддержкой, — это Турция и Колумбия. В Турции известные писатели, журналисты, ученые, издатели и многие другие не просто протестуют против жестокости власти и суровых законов, но также регулярно организовывают акции гражданского неповиновения, за что подвергаются регулярным наказаниям и репрессиям. В Колумбии мужественные священники, ученые, защитники прав человека, профсоюзные деятели и представители других социальных групп находятся под постоянной угрозой физической расправы. Не будем забывать, что эта страна на сегодняшний день обладает одним из самых развитых аппаратов внутреннего подавления{97}. Такие действия должны вызывать сдержанные чувства и ощущения стыда у западных оппонентов (граждан), и именно так и было бы, если бы правду не скрывала вуаль международного умышленного неведения, что служит немаловажным стимулом продолжающихся преступлений.

На исходе второго тысячелетия человечество обнаружило значительное проявление самовлюбленности, по степени которого превзошло даже самых своих прославленных предшественников. Оно отличается благоговейным почитанием лидеров нового идеалистического мира, впервые в истории приверженных «высоким принципам и ценностям» и «не жалеющих своих сил для борьбы с несправедливостью». Настала эпоха просвещения и филантропии, когда цивилизованные нации во главе с США «в зените своей славы» действуют, исходя из «альтруистических побуждений», полагаясь на «свой нравственный пыл», ради достижения возвышенных идеалов{98}.

Такие коренные перемены стали бы действительно большим утешением для всех нас. И все же, перед тем как присоединиться к многоголосой ликующей толпе, необходимо пересмотреть некоторые упрямые факты.

В первую очередь необходимо отметить колоссальное количество свидетельств о вспышках террора и преступной жестокости, которые в последние годы санкционируются господствующей сверхдержавой и ее союзниками и имеют такую же интенсивность, что и раньше. Критика этих проявлений агрессии подавляется так же, как и прежде, в соответствии с нормами превалирующей интеллектуальной культуры, соображениями особенной значимости, которые нельзя исключать из современного исторического процесса по чьему-то желанию.

При более внимательном рассмотрении придется признать, что за последнее тысячелетие «война оставалась прерогативой европейских государств». Придется отказаться от признания очевидных причин современных проблем, в основе которых лежит «главный и наиболее трагический факт: применение силы — эффективно, использование военного давления на своих оппонентов позволяет добиваться необходимых уступок, за которыми стоит приобретение финансовых средств, ресурсов, уважения и авторитета. Одним словом — доступ ко всему, чего лишены слабые государства»{99}. В этом состоит не только данность, которую принимает значительное большинство людей в мире, но и принцип управления государственными делами, который был попран, как мы теперь знаем, не в первый раз.

Чтобы понять смысл новой мировой политической повестки, которая была принята всеми с большим энтузиазмом, стоит отследить основные маршруты поставок американской военной помощи. За отправную точку возьмем 1997 год, когда все с восхищением говорили, что американская внешняя политика вступает «на путь благородных дел» с практически «ангельской самоотверженностью», задавая тон всей последовавшей красочной риторике. Если рассматривать голые факты, то 1997-й был особенно знаменательным годом для правозащитных движений. За один этот период объем военных поставок США в Турцию превысил показатели американской военной помощи этой стране за все время холодной войны, до начала кампании по подавлению восстаний угнетаемого курдского населения. В 1997 году, в результате осуществления данной кампании, ставшей одной из самых страшных трагедий суровых 1990-х годов, миллионы людей вынуждены были покинуть свои разрушенные жилища. Десятки тысяч были убиты, а большинство подверглось всем самым немыслимым формам варварского насилия. По мере возрастания уровня внутренних репрессий Турция стала основным в мире получателем вооружений США, обогнав Израиль и Египет, в структуре импорта вооружений которых поставки из этой страны занимают 80 процентов.