— Не знаю, — пожал я плечами.

Карабкаться к алтарю Эдж отказалась — устроила привал у подножия лестницы. Я же, пообещав, что постараюсь не задерживаться, взбежал по выщербленным ступеням.

Наверху оказалась небольшая квадратная площадка, расположившись на которой в позе лотоса, я окинул взглядом статую феникса. С этого ракурса она выглядела особенно величественно. Под ногами ее возвышались три неглубоких каменных чаши, похожие на исполинские кубки. На дне каждой темнели горстки каких-то костей и пепла.

Я прикрыл глаза и слился с течением Ци. Медитация, как это часто бывает, преобразила окружающую меня обстановку. По статуе феникса прошла едва заметная рябь, мгновенно отреставрировавшая ее до исходного состояния. Оказалось, что когда-то песчаник был ярко раскрашен — перья величественной птицы переливались оттенками красного, желтого, оранжевого. Внутри каменного кольца обнаружилось еще одно, медленно поворачивающееся, с какими-то светящимися рисунками на нем. Над чашами перед статуей вились языки призрачного пламени.

Когда исполинская птица успела повернуть голову и уставиться на меня своими горящими глазищами, я даже не заметил. Лишь вздрогнул от раскатистого, пробирающего до костей голоса.

— Хумай внемлет. Зачем ты пришел, адепт Пути?

— Я паломник. Пришел, чтобы учиться. Я хочу овладеть стихией Огня.

— Хумай видит. Да будет так. Подойди.

Я медленно поднялся и сделал несколько шагов вперед к центральной, самой большой чаше.

— Тот, кто хочет познать огонь, должен быть готов, — пророкотал феникс. — Погрузи руку в пламя. Познай его силу.

Предложение, прямо скажем, не из заманчивых. Пламя, вьющееся над чашей, хоть и было призрачным, синевато-фиолетового оттенка, обжигало почти как настоящее — это я чувствовал, даже находясь в шаге от него. Однако мне ли пугаться таких испытаний. Я однажды забрался по раскаленной каменной стене, обжигая ладони до костей — и это только ради того, чтобы открыть один из навыков школы Металла.

Я вытянул правую руку ладонью вниз, почти по локоть погружая ее прямо в огонь. Боль набросилась жадно, будто голодная кошка, вонзила тысячи мелких клыков под кожу. Стоило огромного труда не отпрянуть, а наоборот, вопреки всем инстинктам и рефлексам, шагнуть еще ближе к огню — так, что его бесплотные языки почти коснулись моей груди.

Тигр на правой руке бесновался, скаля клыки и мотая головой, будто его мучили десятки невидимых злющих ос. Стихия Металла не в ладах с Огнем. Но с левой рукой было бы еще хуже — Огонь сжигает Дерево.

Боль не то чтобы отступила, но стала терпимой. К тому же визуально призрачный огонь не причинял мне вреда, да и урона, похоже, не наносил. Будь это настоящий костер, кожа давно бы пошла волдырями, полопалась и почернела.

— Ты готов, — прогремел надо мной голос, и мне показалось, что в нем проскользнуло уважение. — Ты знаешь силу огня. Познай же его мудрость!

Одно за другим передо мной начали вспыхивать системные уведомления.

Вы изучили атакующее умение Печать огня.

Вы изучили атакующее умение Печать ожога.

Вы изучили атакующее умение Печать искр.

Вы изучили защитное умение Печать пепла.

Вы изучили защитное умение Печать вспышки.

Вы изучили защитное умение Огненный ореол.

Что ж, малый джентльменский набор — три атакующих, три защитных. Чтобы изучить больше, нужно звание мастера и доступ к дополнительным классовым квестам. Впрочем, мне бы хоть с основными наборами-то разобраться. Когда их пять, а не один — глаза уже начинают разбегаться. А ведь каждое умение еще и прокачивать нужно, и после определенных рубежей развития оно приобретает дополнительные свойства... Уф, тут работы — на годы вперед. Не зря Бао говорил, что получение ранга мастера той или иной школы — это лишь первая ступень на пути к реальному овладению стихией.

Я, наконец, отступил от алтаря, и наваждение исчезло — будто порывом ветра сдуло. Огненный феникс снова стал грубоватым и сильно потрепанным временем изваянием, а в каменных чашах высились лишь горстки пепла. Однако я еще не получил всего, за чем пришел.

Дубль два.

Вернувшись на прежнее место напротив статуи, я снова уселся на нагретый солнцем камень, сосредоточился и погрузился в медитацию.

— Хумай внемлет, — тем же тоном ответил феникс. — Зачем ты пришел, адепт Пути?

— Я хочу стать мастером стихии Огня. Я готов приступить к испытаниям.

— Самонадеянно. Однако каждый сам выбирает свой путь. Чтобы стать мастером Огня, нужно спуститься в глубины пирамиды. И пройти лабиринт.

— Как это сделать?

— Принеси дары Хумаю. Дары станут ключом.

Пламя над чашами взвилось столбами и, задержавшись в таком состоянии на несколько секунд, снова опало.

— Что за дары?

— Пусть это решит судьба. Вращай колесо.

Колесо?

Внутренняя часть кольца, на котором сидел феникс, снова вспыхнула, на нем проявились светящиеся рисунки. Приглядевшись, я увидел, что изображают они различных животных. Точнее — монстров. Вон, сверху, скорпион с человеческим торсом. Очень похож на Рахагу.

— Ты готов?

— Да.

Я поднялся и снова подошел к статуе. Никакого рычага или кнопки я не увидел, поэтому просто коснулся каменного колеса кончиками пальцев. Оно пришло в движение, с рокотом и срежетом, будто перемалывало крупные зерна. Вращалось не очень быстро, я успевал рассмотреть выгравированных на нем монстров, подсвеченных оранжевым сиянием.

Остановилось колесо неожиданно, и символ, оказавшийся в верхней его части, между лапами феникса, вспыхнул ярче. Остальные, наоборот, на время потухли.

— Первый дар. Зуб Висса, черного василиска.

На рисунке свилась в тугие кольца змееобразная тварь с толстенным туловищем и рыбьим гребнем на спине.

Я снова коснулся колеса. Во второй раз выпало крылатое чудовище с птичьими лапами и женским телом.

— Второй дар. Коготь Варуды, королевы гарпий.

Это даже кстати. Насколько я знаю, марраканские гарпии облюбовали западную часть пустыни, в районе каньона Стервятников. И как раз в тех краях я и буду готовиться к появлению Псаммофиса.

Ну, и третья попытка…

На этот раз не то художник спасовал, пытаясь изобразить монстра, не то сам монстр выглядел странно — будто большая его часть представляла собой клубы дыма или песчаные вихри, сквозь которые просвечивались развевающиеся лохмотья или что-то вроде бинтов, которыми обматывают мумии. Единственное, что можно было разглядеть более-менее четко — это непропорционально большие ладони с огромными кривыми когтями и безгубую пасть, усеянную двумя рядами длинных, больше похожих на заостренные деревянные колья, зубов.