– Мне? – Кир чуть отстранился и с таким изумлением на неё посмотрел, что она рассмеялась. – Мне не нужно? Я так хотел это услышать! Мне так нужно! Ты мне сестра… – что-то изменилось, он это понял. В его жизни ясно и определенно возникло абсолютно четкое понятие «сестра»! Катька.

Воронко кивнул головой. – Я давно видел, что дело к этому идет. Правильно сделали!

– Ой! Степан! – вскинулась Катерина. – Он же не знает, что ты жив!

– Ёлки-палки! – Кир попытался было вскочить, и взвыл. Болело всё!

– Нет, братец, ты так не скачи, раз уж тебя сказочной водой не обрабатывали. Давай-ка потихоньку, – Катька приобняла его и помогла дойти до камня, с которого Кир забрался на спину Воронко. Пряжка, пристёгнутая к поясу, уже заменила на нём одежду, Катерина села за ним, решив, что так лучше Кира придерживать, если что, и Воронко взвился в воздух, унося брата и сестру прочь.

Степан сидел, прислонившись спиной к камню, и тупо смотрел на реку. Он никак не мог уяснить, что Кира нет в живых. Поначалу он попытался было рвануться за ним, но его не пустили силой. Куда там! Голова раскалывается от боли, на виске рана, сам весь битый о камни! Да, никуда бы он не доплыл, разве что сразу на дно. Но как же так? Кир! Побратим, только что спасший ему жизнь! Он не может быть мёртв. Он, Степан, точно бы чувствовал это! Или нет? Может, Киру и не было больно? Он просто перестал бороться, ушел на дно и всё? Степан схватился за голову. Он вспоминал, как тонул сам, вспоминал холод, охватывающий тело, пузыри воздуха, уходящие вверх…

– Степан, мы его ищем. Отряд поехал в объезд к… – Вячко замялся. Степан выглядел плохо, и то, что ему предстояло услышать, его уж точно не порадует!

– Куда?

– К водопадам. Они не очень высокие. Но…

– Ты можешь мне по-человечески сказать? – Степан сердился. Он чувствовал, что у него хотят отнять последнюю надежду.

– Ну, могу. Короче, там никто не выплывал ещё живым, прости. Под водопадами на дне камни, – Вячко выпалил это одним духом и замер, глядя на Степана. Тот и так бледный был, а сейчас вовсе стал словно снег! И тут заорали оставшиеся с ними люди! Заорали и радостно стали тыкать пальцами в небо.

Степан с трудом поднял голову и увидел вороного сказочного коня, который легко нёс Кира и Катьку! – Кир! Живой! – только и смог сказать средний царевич Златогорного царства.

Баюн только за голову хватался. – У меня нет слов, а это о чём-то да говорит! Что бы у меня их не было, это надо или их все исчерпать, или так меня изумить… Нет, даже ТАК меня изумить, что ни в сказке сказать, ни пером, знаете ли, описать. Вы же поехали на соколиную охоту! Это птички такие, да? Как можно было угораздиться рухнуть в Смертельный поток? Да счастье, что живы остались! И правильно, Воронко не дал вас живой водой лечить. Чтобы побольнее было! Может, запомните, что надо осторожнее?

– Это он собирался за вами присматривать и уснул. А уснул он, потому что обожрался, а обожрался, потому как по жизни обжора и лакомка, а ему икры два ведра презентовали! И он их почти что целиком оприходовал! – доверительно сообщил Бурый мальчишкам и Катерине.

– Да ты! Ты! – Баюн зашипел на Волка и выскочил из светлицы, которую временно превратили в лазарет.

– Вот именно! А слова у тебя закончились под слоем икры, им просто негде развернуться, – вслед Коту насмешливо крикнул Бурый.

Он странновато поглядывал на Кира и даже как-то принюхивался к нему, а потом шепнул на ухо, пока Степан что- то рассказывал Катерине. – Добро пожаловать в семью.

– Ты что, в зеркальце видел? – удивился Кир.

– Нет. Запах изменился.

– У кого? – не понял тот.

– Ну, не у меня же… У тебя, у кого ещё-то? Побратимство тут реально многое меняет. И это навсегда, – Волк покосился на Катерину. – Братья бывают разные… Будешь плохим братом, убью, – буднично пообещал Волк.

– Да ну тебя! – не испугался Кир. – Мне знаешь, как важно, чтобы это было? – как вот сформулировать, что попав в Катькин дом, он не завидовал, нет. Он мечтал. И не о том, чтобы стать частью этой семьи, глупо мечтать о том, что невозможно. Он же тогда не знал о том, что невозможного тут почти не бывает. Нет, он мечтал об уверенности в том, что для него двери этого дома не закроются.

– Знаю, – Бурый вздохнул. – Ещё как знаю! Можешь не пытаться объяснить. Отогреваешься там, где тепло. Правда? – он покосился желтыми глазами на паренька.

– Правда, – тот кивнул с облегчением. И постарался запомнить фразу.

Степан злился и не понимал, что происходит. Катька и Кир вели себя странно. Очень странно! Причем, похоже, что на это никто кроме него и внимания никакого не обращал! Cловно, это нормально, что Кир может обнять за плечи Катерину. Что она шутливо гладит его по волосам, а он укладывает ей на колени голову, и так валяется на траве. Последнее Степана взбесило не на шутку.

– Ладно, он ранен! И ранен, потому что меня спасал, следовательно, морду ему начистить не могу! Но, куда Волк-то смотрит? Мне, значит, и подойти лишний раз нельзя, он глазами сверкает, как светофор, рррраз и уже красный цвет, уноси ноги, да подальше! А Кир тут… Что только не делает. А что изменилось-то?

– Подразнить его ещё, что ли? – лениво рассуждал Кир, безмятежно глядя в небо. – А? Как ты думаешь, сестрица? – ему давно не было так дивно хорошо!

– Думаю, что я-то ладно, а вот тебя он поколотит скоро, – рассмеялась Катерина. – Как только у тебя рука заживёт, так и будет тебе справедливое возмездие за твое легкомысленное поведение.

– Бабушка ещё надвое сказала, кто кого поколотит, – хмыкнул Кир, покосился на сердитого Степана, и махнул ему рукой. Мол, подойди поближе.

– Чего тебе? – Cтепан тащился нога за ногу, мрачно разглядывая Катьку, облокотившуюся о дерево, и Кира, голова которого удобно расположилась на Катькиных коленях.

– Да вот всё думаю, когда же ты меня поздравишь? – Кир наслаждался гаммой разнообразных чувств, которая явственно отразилась на лице побратима. С трудом сдерживаемый гнев, недоумение, догадка и откровенная ярость.

– И с чем же, если не секрет? – Степан из последних сил держался, чтобы не ударить этого паразита!

– Да с тем, что у меня такая клёвая сестра! – Кир наслаждался. Ясно же, что пришло в голову этому чудаку-Степану! Надо же, глупости-то какие! Но он так роскошно ведётся, что аж хочется ещё поприкалываться!

– Шестиюродная? – прошипел сквозь стиснутые зубы Степан.

– Нет, названная, – Кир перестал улыбаться, приподнялся на локте здоровой руки и уже серьёзно смотрел на побратима. То того дошло не сразу, а когда дошло, он расплылся в облегченной улыбке.

– Да ладно? Чего, серьёзно? А когда? И почему мне сразу не сказали?

– Хотели! Но, не поверишь, вредность пересилила! Ты такой забавный, когда пытаешься мне не врезать! И, да, так ревновать вредно для здоровья… – Кир хихикал над дивными изменениями на Степановой физиономии.