свои деньги, – ответила она. – Хочешь уничтожить информацию, ну и отлично. Но сначала заплати. Сто тысяч долларов.

– А как насчет двух миллионов? – спросила Эшер. Она проскользнула в нишу с бокалом шампанского, на ободке которого не было ни следа помады.

Анна резко посмотрела на нее:

– Что?

– Два миллиона гарантированно, – продолжила Эшер. – И еще двадцать, если дело выгорит.

Я стиснул зубы.

Взгляд Вальмон пару секунд метался между мной и Эшер. Ее лицо оставалось непроницаемым.

– Эта работа была проверкой.

– Бинго, – сказала Эшер. – У тебя есть необходимые навыки и смелость. А работенка намечается непростая. Дрезден делает то же, что и всегда, – пытается спасти всех от большого жестокого мира. Но эта работа – хороший шанс для тебя состариться на собственном острове.

– Работа? – осведомилась Анна. – На кого?

– На Никодимуса Архлеона, – ответил я.

Взгляд Анны Вальмон потускнел и стал жестким.

– Ты с ним работаешь?

– Долгая история, – сказал я. – И я делаю это не по своей воле.

Но я понял, что Эшер имела в виду до этого. Никодимус выбрал Анну Вальмон и послал меня за ней, потому что он просчитал ее мотивы. Анна кое-что задолжала мне, и еще больше она задолжала Никодимусу. Даже если бы она не взялась за эту работу, чтобы помочь мне, она могла сделать это ради мести, ради шанса подставить Никодимуса в самый неподходящий момент. Он предоставил ей массу причин участвовать. А деньги были здесь лишь вишенкой на торте.

Вальмон точно не была тугодумом.

– Двадцать миллионов, – повторила она.

– В лучшем случае, – поправила ее Эшер. – Два – в любом.

– Никодимус Архлеон, – напомнил я. – Ты же помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты подрядилась на него работать?

– Мы пытались его поиметь, а он поимел нас в ответ еще жестче, – сказала Анна. Она пожирала глазами Эшер, пока двое из прислуги отеля проходили мимо их ниши. – Что будет, если я скажу «нет»?

– Ты упустишь возможность, которая дается раз в жизни, – ответила ей Эшер. – Никодимусу придется отказаться от своей идеи, – она взглянула на меня, – а Дрезден окажется в полной заднице.

В этом Эшер была права. Еще бы, раз она поймала меня на попытке пустить работу под откос. Если я не прикончу ее, чтобы заткнуть – к чему я был не готов, – она доложит обо всем Никодимусу, а он в свою очередь расскажет всем, что слову Мэб нельзя доверять. Мэб меня за это распнет – причем не в переносном смысле этого слова. Хуже того, я подозревал, что подобное нанесет жестокий удар по могуществу Мэб не только в плане политического влияния – это может помешать ей делать свою работу, важность которой нельзя было недооценивать.

И я был уверен, что Никодимусу все это было прекрасно известно.

Вот ведь урод.

– Это правда? – спросила Вальмон.

Я сжал зубы и не ответил. Команда из четырех официантов пронесла мимо большой поднос.

– Значит, это правда, – произнесла Вальмон. – Эта работа, она реальна?

– И чертовски опасна, – ответил я.

– Вязальщик в деле, – отметила Эшер. – Ты в курсе, кто он?

– Наемник, – кивнула Вальмон. – Заслужил свою репутацию, выбираясь из всевозможных передряг.

– Чертовски верно, – согласилась Эшер. – Он работает со мной. Я же здесь, чтобы не дать Дрездену играть с тобой в благородство.

– Это правда? – спросила меня Вальмон.

– Сукин сын, – произнес я.

Вальмон несколько раз кивнула. Затем она обратилась к Эшер:

– Вы не оставите нас на минутку?

Эшер улыбнулась и согласно кивнула. Она отсалютовала мне бокалом, отпила чуть-чуть и покинула нишу.

Вальмон наклонилась ко мне чуть ближе, понизив голос:

– Деньги тебя не заботят, Дрезден. И ты работаешь на него не по собственной воле. Ты хочешь поджарить его задницу.

– Ага, – согласился я.

Огонь вспыхнул в глазах Вальмон.

– А ты сможешь?

– Эта работа ему одному не по зубам, – ответил я.

– Всякое может случиться, – задумчиво протянула она.

– Или ты уйдешь, – предложил я альтернативу. – И ничего не случится вовсе. Он попадет на миллионы, которые уже потратил, а работа накроется медным тазом.

– И он снова заляжет на дно, – сказала Вальмон. – А может, исчезнет еще на полсотни лет, и у меня больше не будет шанса с ним поквитаться.

– Или ты угробишь себя, пытаясь ему отомстить, – осадил я ее. – Местью движет не разум, Анна.

– Он ею и движет, если ты разбогатеешь, осуществив ее, – ответила Анна. Она пару раз нервно клацнула зубами. – Как сильно тебе достанется, если я откажусь?

– Довольно сильно, – признал я, в то время как вторая команда официантов прошла мимо с еще одним огроменным подносом. – Но я все равно уверен, что тебе нужно отказаться.

В ее голосе появился намек на отчуждение.

– Как сказала Эшер, – она покачала головой, – я не маленькая девочка, которую нужно защищать, Дрезден.

– Но ты с этими ребятами в разных весовых категориях, Анна, – возразил я. – И это не оскорбление, а констатация факта. Черт, да я сам не имею ни малейшего желания в этом участвовать.

– Дело не в том, насколько ты крут, Дрезден, – ответила она. – А в том, насколько ты умен. – Она опять покачала головой. – Возможно, ты нуждаешься в моей помощи больше, чем сам об этом подозреваешь.

Мне захотелось выдернуть себе клок-другой волос.

– Ты не понимаешь? – спросил я. – Это именно то, что он хочет от тебя. Он игрок, который проворачивал подобные комбинации еще до того, как появилось твое семейное древо, и сейчас он тоже тобой манипулирует.

Теперь в ее голосе слышалась неприкрытая ненависть:

– Он убил моих друзей.

– Черт побери, – разозлился я. – Если ты попытаешься его обдурить, он и тебя прикончит так же быстро.

– И все равно ты в деле. – Она аккуратно убрала конверт в блузу. – В прошлый раз мне тоже казалось, что все под контролем. Я не считала, что мне нужна твоя помощь. Но это было не так. А теперь моя помощь нужна тебе. Иди к стриптизерше и скажи ей, что нам пора выдвигаться.

– Почему?

Она потрогала конверт через одежду:

– Как я уже сказала, прежние владельцы этой информации стали чрезвычайно навязчивы, как только я ее украла.

– Кто они?

– Фоморы.

– Чтоб меня! Те самые? – вздохнул я, и тут вступили трубы, и оркестр перешел на свинг. – Ну ладно, пош…

Снова показались официанты, на этот раз целых восемь. На них была одинаковая униформа, и они осторожно тащили два огромных подноса. Внезапно они перевернули их набок. Блестящие металлические крышки полетели на пол с грохотом и лязгом, незаметным среди стука оркестровых барабанов, и тут из-под них вылезли две извивающиеся скользкие твари.

Секунду я даже не мог понять, что