Пирра на четвереньках подползла поближе.

– Гилас, это я!

– Заткнись! – прошипел мальчик.

Тут Пирра сообразила: Вороны же знают, как его зовут! Наверное, он придумал себе другое имя.

– Извини, просто…

– Думал, на Кефтиу тебе точно ничего не грозит! Как же тебя работорговцы сцапали?

– Что?.. Нет, я не попала в рабство. Просто притворяюсь рабыней. Я сбежала с Кефтиу, а сю-да угодила случайно, но теперь вижу, что не случайно…

Пирра сама понимала, что тараторит как сорока. Но она была так рада видеть Гиласа, что не могла удержаться.

На другом берегу пруда угрюмый мальчишка с крючковатым носом крикнул какому-то Блохе, чтобы не копался. Гилас ответил, что сейчас придет.

– Сестру нашел? – шепотом спросила Пирра.

– А сама как думаешь?

– Что с ухом?

– Заплатил, чтобы мне отрезали мочку.

Пирра состроила гримасу.

– Чтобы никто не понял, что ты Чужак?

– Тише! – Гилас огляделся по сторонам. – Мог бы не беспокоиться. В таком виде меня все равно никто не узнает.

Гилас прав. Он и раньше был тощим, а теперь лопатки выпирают так, будто вот-вот проткнут кожу. Да и ребра можно пересчитать. Гилас облеплен красной пылью, вся спина в рубцах. Пирра узнала друга только по ловким быстрым движениям, да еще по прямому носу, образующему одну линию со лбом.

– Не пялься! Вот уставилась, – проворчал Гилас.

Пирру задел его тон.

– Хоть бы сделал вид, что рад мне! И кстати, спасибо, что спросил, как у меня дела. Да, я сбежала из Дома Богини. Между прочим, пришлось потрудиться.

Гилас фыркнул и сразу стал похож на себя прежнего.

– И как же тебе это удалось?

– Подкупила одну провидицу. Вот она сидит. Обещала, что поплывем к Белым горам, но соврала и притащила меня сюда. – Пирра перевела дух. – Как же я рада тебя видеть!

Гилас нахмурился, но Пирра видела: ему приятно.

– Да уж, я весь вшивый и воняю, будто навозная куча. Кто ж такой встрече не обрадуется?

– Я сама не лучше.

Гилас усмехнулся:

– Это уж точно. Куда подевались золотые украшения и кефтийский пурпур?

Пирра рассмеялась и разгладила тунику на коленях.

– Я сегодня в крестьянском. Наверное, на мальчишку похожа.

– Выдумаешь тоже! Какой из тебя мальчишка!

– Правда? – оживилась Пирра.

Почему-то слова Гиласа ей польстили.

Гилас плеснул в нее водой. Пирра обрызгала его в ответ.

– Все-таки ловко ты воруешь, – с завистью произнесла девочка.

Он пожал плечами:

– Со временем натренировался. Ты, кстати, тоже учись.

– Но ты здорово рисковал. У Воронов красть опасно. Вдруг узнали бы?

– Это вряд ли. Я же раб, а рабов никто не замечает.

Солнце поднималось все выше. Остальные мальчишки уже наполнили бурдюки.

– Я помогу тебе сбежать, – прошептала Пирра.

Гилас посмотрел на нее странным, застывшим взглядом:

– Отсюда не убежишь. Два раза пробовал. Добрался до вон того перешейка, но Зан меня выследил…

– Кто такой Зан?

– Не перебивай! Я раб, поняла? Нас называют пауками. Каждое утро спускаемся в шахту, а на поверхность поднимаемся только после темноты. Под землей обвал – еще не главная опасность. Ловцы гораздо страшнее. Один из них захватил Слюнявого, и теперь…

Гилас осекся, сообразив, что Пирра понятия не имеет, о чем он.

Один из воинов приблизился к воде меньше чем в пяти шагах от них. Гилас подполз ближе к стволу ивы, Пирра склонилась над водой.

Воин окунул голову в пруд, потом вернулся к остальным, выжимая длинные черные косы.

– Кто кого захватил? – поторопила Гиласа Пирра.

Вороны собираются продолжить путь, и Хекаби нетерпеливо машет Пирре рукой.

– Дух ведь может вселиться в человека? – вдруг спросил Гилас.

– В человека? Да, бывает и такое. Люди от этого сходят с ума. Одержимых приводят в Дом Богини, чтобы из них изгнали духов. Но получается не всегда.

– Вот и в Слюнявого вселился дух, но остальные не верят, – нахмурился Гилас. – В шахте глаз с него не спускаю. Запомнил, где все балки, подпирающие свод. Если Слюнявый что-то устроит, они – наша единственная надежда. Хотя какая от них польза, если нас засыплет в туннеле?

Гилас говорил не с Пиррой, а сам с собой. Девочка едва за ним поспевала.

– Что-то устроит? Что, например?

Гилас нервно поежился:

– Он хочет обрушить шахту.

Пирру пробрала холодная дрожь. Гиласу очень страшно, а этого парня так просто не испугаешь.

Тут девочка заметила, что к ней идет Хекаби. Вид у провидицы сердитый.

– Мне пора, – прошептала Пирра.

Гилас кивнул в сторону воинов:

– Они знают, кто ты?

– Нет, конечно!

– Куда идете?

– В крепость.

– Там же Креон! Зачем ты ему понадобилась?

– Креону нужна Хекаби, а я притворяюсь ее рабыней.

Гилас озадаченно наморщил лоб:

– Ладно… Мой тебе совет: что бы ни случилось, молчи и не поднимай головы. Вдруг тебя кто-то вспомнит?

– Спасибо, до этого я и сама додумалась.

Пирра лукаво улыбалась, но Гилас не поддержал.

– Я серьезно. Эта твоя горделивая осанка сразу бросается в глаза. Переодеться мало. Ходишь в крестьянской тунике, а ведешь себя как дочка Верховной жрицы. А еще ты слишком чистая. Помни: ты же нищая.

Пирра зачерпнула пригоршню мокрой грязи, размазала по лицу и волосам.

– Так-то лучше, – кивнул Гилас.

– Говори что хочешь, а побег я тебе устрою, – с упрямой решимостью пообещала Пирра.

И опять этот странный затравленный взгляд.

– Даже не думай, – предостерег Гилас. – Здесь и так опасно. Пропадешь.

– Это мне решать, а не тебе. Выберемся отсюда вместе. Тогда и подарю тебе амулет. С прошлого лета для тебя храню.

Хекаби подошла совсем близко.

– Как тебя найти? – шепотом спросила Пирра.

Гилас взвалил бурдюки на плечи. В последний момент обернулся и прошептал:

– По репьям.