Следует отметить, что вопрос о датировке шведского плана до сих пор остается открытым. Т. Арне высказал предположение, что он может быть датирован 1611 годом. Позднее было высказано мнение о том, что этот план был приложен Якобом Делагарди к отчету о взятии Новгорода.

Н.Н. Кузьмина и Л.А. Филиппова считают, что «чертеж Новгорода, который шведы использовали в плане осады города в 1611 г., является одним из самых ранних и точнейших чертежей русского города. Он выполнен опытной рукой специалиста на основе инструментально-масштабной топосъемки. Если учесть, что русские карты этого времени были рисованными и не основывались на масштабности, то остается предположить, что топосъемка Новгорода была произведена иностранным специалистом». По их мнению, таким специалистом мог быть итальянский архитектор, который в 1582 году принимал участие в переустройстве новгородских фортификаций.

Некоторые исследователи (И.Ю. Анкудинов, В.А. Петров, Л.И. Петрова) считают, что топографическая подоснова плана осады Новгорода 1611 года «могла быть снята шведскими картографами после взятия Новгорода и отображает реальную картину топографии фортификационных сооружений города в начальный период пребывания в нем шведов». Дополнительные сведения, подтверждающие правомерность такого подхода к датировке подосновы плана, сообщил в 2002 году на международной конференции «Шведская Новгородика» сотрудник Военного архива Швеции Бьерн Эверт. Он отметил, что план выполнен рукой шведского картографа Улофа Ханссона около 1635 года, и предположил, что, воссоздавая по чьему-то заказу картину военных действий при осаде Новгорода шведами, он использовал в качестве подосновы топографический план Новгорода, выполненный кем-то из его предшественников.

В пользу последней гипотезы свидетельствует письмо Делагарди Карлу IX от 26 августа 1611 года, в котором он описывает захват Новгорода и сообщает о том, что он посылает ему рисунок с изображением штурма города.

Исследователям хорошо известен также план Новгорода, составленный в 1673 году инженер-капитаном Э. Пальмквистом — членом шведского посольства Г. Оксеншерны. Его «Заметки о России»[9] занимают особое место среди шведских описаний России. Знаток шведской «Россики» Кари Таркиайнен называет его «венцом» «Московитики», красивейшим дипломатическим рапортом шведского великодержавия. Пальмквист выполнял функции тайного агента и добывал интересующие его сведения «тайным обычаем посредством подкупа». Как военный разведчик он был обязан давать не вымышленные, а точные сведения.

За восемь месяцев пребывания в России Пальмквист собрал уникальную информацию о ней. После возвращения он представил шведскому правительству отчет о проделанной работе — рукопись in folio, содержащую 53 рисунка различного формата, 16 географических карт и планов городов, а также заметки и пояснения к ним.

Пальмквист составил подробные описания летних, зимних и водных путей от Балтийского побережья до Пскова и Новгорода с обозначением расстояний в русских верстах и шведских милях и описанием естественных преград — топей, болот, а также бродов. Его лаконичное описание Новгорода довольно точно и информативно:

На плане Новгорода Пальмквист отметил, что Софийская сторона населена по преимуществу ремесленниками и простолюдинами, а Торговая сторона — знатными горожанами и купцами. Это послужило одним из главных аргументов для историка Н.А. Рожкова в обосновании им теории о том, что Волхов разделял население города на две антагонистические группы. План Новгорода, составленный Пальмквистом, озадачивает исследователей тем, что на нем обозначены внутренние стены с башнями, делящие Софийскую сторону на три части. Следует отметить, что о каких-то внутренних стенах упоминал в своем описании Новгорода побывавший здесь в 1683 году Энгельбрехт Кемпфер.

План Новгорода из «Альбома Пальмквиста» был введен в научный оборот только в середине XX века. В 1952 году его опубликовал А.Л. Монгайт, сопроводив издание плана переводом экспликаций. Позднее его воспроизвели в своих статьях В.Л. Янин и Е.А. Рыбина.

В.Л. Янин поставил вопрос о подоснове чертежа Пальм квиста на том основании, что за четыре дня пребывания в Новгороде у него не было возможности снять детальный план города. По его мнению, такой подосновой мог стать проектный чертеж 1631 года, который тайно передал в Стокгольм шведский «городовой смышленник» Юст Матсон, работавший на строительстве городских укреплений в 1632 году.