– Отвали!

– Неправильно, Аня!

– Давай сам! – вручаю ему коньяк.

Никита за две секунды наполняет рюмки и толкает их парням:

– Я бы тебя уволил. Прямо сейчас.

– Пошел ты в жо…

Никита хватает меня за руку и дергает на себя. Нос к носу. Кажется, мозг ударился о череп и потерял сознание, потому что я теряюсь в пространстве. Непроглядная тьма в глазах напротив затягивает и укрощает.

– Малышка, следи за языком, иначе я найду ему лучшее занятие.

– Отпусти…

– Ты меня поняла?

Тело прошибает дикий страх, точно как в нашу первую встречу. Такое ощущение, что я его вообще не знаю и вижу впервые. Он всегда был жестким, но сейчас…

– Поняла!

– Вот и умница, – Никита медленно разжимает пальцы.

Отшатываюсь в сторону. В горле взрывается вдох, а глаза пекут от подступающих слез. Он ужасен. Как я вообще могла в него?..

– Я на перекур, – выпаливаю и бросаюсь к двери, которая ведет в служебное помещение.

Пара слезинок скатывается по горящим щекам, и я остервенело стираю их пальцами. Было ясно, как день, что Никита не будет бегать за мной. Он на это не способен. Раскатала губехи, курица безмозглая. Мне ведь уже отрубили голову, а я все продолжаю носиться.

Возвращаюсь на рабочее место спустя десять минут. Никита занят приготовлением нескольких коктейлей и делает их одновременно. Три разных напитка. Так легко и просто, что невозможно оторвать взгляд.

И передо мной снова выбор: повести себя, как истеричная малолетка, и обидеться или…

– Научишь меня? – произношу громко и уверенно.

Никита не реагирует. Украшает фруктами напитки и вставляет трубочки.

– Никита…

Он отдает коктейли официанту и возвращается к рабочке, чтобы убрать все лишнее. Козел! Но я не сдамся.

– Никита Сергеевич, не соблаговолите ли вы спуститься с трона и научить меня секретам барменского ремесла?

– Вот как ты замяукала? – отзывается он. – У меня есть парочка правил, Аня.

– И каких же?

– Первое – не ныть. Второе – не ныть.

– Идет.

– Ты же понимаешь, что это не бесплатно?

– И какая же у тебя цена, Никита? Три шоколадки?

– Я бесценен, малышка. Но тебе сделаю скидку по старой дружбе.

– Как мне повезло… – складываю руки на груди.

– Будешь должна, – говорит он и пронзает меня темным взглядом.

Не двигаюсь с места, принимая вызов. Я смогу это выдержать, и тогда он поймет, кого потерял.

Через час начинаю жалеть, что решила самолично спуститься в ад. Никита не кричит, не повышает голос, но каждое его замечание точно удар плеткой. Как только я пытаюсь хоть что-то сделать, тут же слышу очередное «не так!». Изверг!

За барную стойку присаживается рослый мужчина и заказывает «Б-52» (прим.автора: слоистый коктейль из трех ликеров: кофейный ликёр, сливочный ликёр и крепкий апельсиновый ликер – трипл-сек). Киваю ему с улыбкой, потому что это одна из моих любимых позиций, и принимаюсь за коктейль. Руки не дрожат, аккуратно выкладываю слой за слоем в стопку и поджигаю верхний. Гость наклоняется, но слишком долго думает, прежде чем выпить. Трубочка плавится, и он переворачивает напиток, громко ругаясь:

– Что за хрень? Переделывай!

– Платите за новый, и я переделаю, – отвечаю спокойно.

– С каких херов?

– Вы сами разлили коктейль. Это не вина заведения.

– Это твоя вина, мокрощелка ты тупая. Я сказал…

В барную стойку втыкается нож, прямо между пальцами недовольного мужика. Никита крепко сжимает рукоятку, а тип ошарашенно смотрит вниз:

– Ты че? Оху…

Рядом с первым ножом втыкается второй, поменьше.

– Ах ты!… Вызывайте управляющего!

– Могу только скорую, – отвечает Никита.

– Понаберут дебилов по объявлению! Я еще вернусь! Ты сегодня здесь последний день работаешь! – возмущается мужик и спрыгивает со стула.

Никита наклоняется вперед и медленно вытаскивает лезвие ножа из деревянной поверхности:

– Если ты не хочешь жить последний день, то лучше вали отсюда.

Мужик мечет взглядом молнии, отступая, но в конце концов разворачивается и уходит. Его ругательства тонут в шуме музыки.

– Ты что творишь? А если бы ты плохо прицелился? – шиплю я, глядя на Никиту.

– Я не целился.

– Ты… Сумасшедший… – потираю пальцами лоб. – У меня чуть сердце не остановилось. Знаешь, пока тебя не было, таких вот ситуаций не возникало. Я бы все разрулила. Зачем ты влез?

– Мне не понравилось, как он тебя назвал.

– Я слышала и похуже. Мне плевать. Не надо было…

– Надо…

Его взгляд опускается к моим губам, поджигая вокруг нас воздух. Безэмоциональная маска падает. Никита собирается сказать что-то еще, но так и не решается. Вижу во тьме свое отражение, и все исчезает: караоке, музыка, голоса и свет. Ничего больше не имеет значения, только мы. Это сильнее, чем принципы и обиды. Я скучала по нему. Скучаю каждую секунду. Даже сейчас, когда он рядом. Почему с ним не может быть просто? Почему только вынос мозга и гвозди в сердце?

– Добрый вечер, – слышу сквозь плотный занавес эмоций.

Поворачиваюсь к гостю, но он смотрит не на меня, а на Никиту. Причем так, словно прямо сейчас хочет оторвать ему голову. На высоком лбу появляются морщины, в светлых карих глазах плещется ненависть.

– Аня, у тебя перекур, – говорит Никита.

– Но я…

– Иди, – он переводит на меня полный тревоги взгляд. – Пожалуйста, – добавляет куда тише.

Никита сказал «пожалуйста»? Пожалуйста?!

Послушно киваю, но не могу сдвинуться с места. Атмосфера накаляется. Кто это, черт возьми? Что ему нужно? Ощущаю, как Никита мысленно вышвыривает меня из помещения, и делаю пару шагов в сторону. Его рука касается поясницы, подталкивая вперед. Бросаю на Никиту еще один взгляд. Он всегда напоминал мне добермана, и сейчас это очень-очень злой зверь.

В мужике за баром с трудом узнаю наглого парнишку из своего детства. И все-таки… Это он. Ублюдские глаза отца и яйцеподобная башка. В плечах стал шире, а на лице появилась сетка морщин. Сколько ему? У нас разница в возрасте лет пять или даже меньше. Значит, около тридцати.