– Пока что твое ведомство находится в подчинении секретариата Контакт-Центра.

– Пока что – да.

– Что ты хочешь этим сказать?! – взвился вице-секретарь.

Лордкипанидзе вздохнул и сказал примирительно:

– Арамис, давай ближе к делу. У меня очень мало времени.

– Я требую официальных комментариев по поводу акта беспрецедентного полицейского произвола, учиненного в отношении большой группы представителей планеты Ракшас, натурализованных на Земле.

– Повторяю, друг вице-секретарь, – устало произнес Лорд. – Это не просто ракшасы, это опасные преступники, совершившие массовое убийство и захватившие Верхнетагильский интернат. Это во-первых. Во-вторых, они пока не депортированы, а лишь временно изолированы. В трех космопортах, а именно – в Кольцово-4, в Найроби-Сортировочном, а также в имени Кеннеди, готовятся к старту специальные нибелунгеры, на борту которых вышеуказанные лица будут отправлены по домам, разумеется, после принятия решения об их депортации Советом. Большего я тебе сообщить не могу. У тебя все на сегодня, Роман Витальевич?

Но у Романа Витальевича было далеко не все.

Он сообщил, что не понимает, почему Совет терпит дурно пахнущую атмосферу охоты на ведьм, которой обволакивает Контакт-Центр ведомство господина Лордкипанидзе. Откуда эта презумпция виновности в отношении представителей других цивилизаций, в силу объективных причин соглашающихся на сбор сведений о нас? Между прочим, совершенно бесполезных для тамошних держиморд сведений! Руки у этих гестаповцев слишком коротки, чтобы до нас добраться! Ну расскажет какой-нибудь бедолага в застенках инопланетного НКВД о наших достижениях. Подумаешь, беда какая! Нам скрывать нечего. Все, что эти горе-шпионы могут о нас узнать, мы с огромным удовольствием демонстрируем всем желающим во внеземных филиалах Контакт-Центра. Ему, как ксеносоциологу, понятнее логика деятелей любой экстратерральной сигуранцы, нежели некоторых представителей некоторых земных ведомств. Неудивительно, что на каком-нибудь Ракшасе не верят в открытость и дружелюбие, что за этими столь естественными для любого мыслящего существа качествами имперской охранке мерещится тщательно замаскированное коварство. Удивительно, что и у нас находятся люди, склонные подозревать в шпионаже и прочих грехах несчастных беженцев, спасающихся от неминуемой гибели в нашем гостеприимном и чистом мире. Да и не удивительно даже, а возмутительно! Крайне!

Выдохшись, в довершение своей тирады Роман Витальевич сообщил, что вынужден обратиться к Верховному Сумматору лично.

– Всегда у тебя так, Арамис, – проворчал Лордкипанидзе. – Начинаешь с протеста, а кончаешь кляузой.

Вице-секретарь вскипел от негодования и прежде, чем прервать связь, выкрикнул:

– Убери от меня своего соглядатая!

Лорд перевел дух. Проще было допросить пятерых инопланетных шпионов, чем пять минут поговорить с этим ангелочком. Черт его дери! Неужели на седьмом десятке нельзя было поумнеть настолько, чтобы понять, что нельзя тащить на Землю любого, кто поведает более-менее жалостливую историю своей жизни, что всех потенциальных мигрантов нужно тщательно проверять, а для этого расширять сеть собственной агентуры в подконтактных мирах и плотнее сотрудничать с тамошними полицейскими, да и на Земле не спускать с инопланетян глаз. С любых…

Он вдруг понял, что его мучает с того самого момента, когда старший инспектор Коршунов доложил о завершении операции освобождения заложников в Верхнетагильском интернате, и похолодел…

Только этого ему сейчас не хватало!

Он немедленно вызвал Коршунова.

– Докладывай!

– Шеф, Хашараппа зачищена, по крайней мере, в моей сфере ответственности, – доложил старший инспектор. – Харрота привели в чувство. Скоро он будет готов к допросу. Остальные доставлены в Кольцово-4, ожидают отправки. Жду дальнейших приказаний. – Он помолчал и добавил: – Хотя… после разгрома антишпионской сети, которую мы столько лет создавали, не знаю, чем я могу быть теперь полезен…

Внешне оставшись бесстрастным, Лорд мысленно улыбнулся. Ему нравился этот строптивый парень, на самом деле один из лучших оперативников Кей-Кей, уступающий, пожалуй, лишь Октавиану-Клавдию.

– Что ж, благодарю за службу, Тимурчик, – язвительно произнес глава Карантинного Комитета.

– Понимаю, шеф, – смиренно отозвался Коршунов. – Готов понести заслуженное наказание.

Лордкипанидзе кивнул.

– Наказание, не наказание, а вот отдохнуть тебе бы не помешало, – произнес он тоном, в котором было что угодно, кроме заботливости. – На свежем воздухе, поближе к природе… С темы Хашараппы я тебя снимаю. Все свои материалы передашь Двуглавому.

– Вас понял.

– Бывай!

На экране информера выскочило новое сообщение: «Харрот доставлен, шеф». Лорд отозвался: «Иду». Поднялся. Потянулся со хрустом. Подумал:

«Ну уж из этого я вытряхну то, что мне нужно…»

* * *

Харрот-а-Барр Торрос тоже смотрел на главу Кей-Кей без боязни. И не потому, что подобно Ботто рассчитывал на снисхождение, он вообще никого не боялся. Да и не пристало отпрыску одного из древнейших родов Империи Черных Ракшасов трепетать перед существом неизвестного происхождения. Насколько Харрот знал историю этого странного мира, своих аристократов они извели сотни лет назад, а посему врагу не следовало знать, что приставка «а-Барр» к родовому имени означает рождение вне законного брака, то есть от наложницы герцога. Харрот даже не знал, от какой именно. Его воспитывали вместе с остальными многочисленными герцогскими отпрысками, и никому из них высокородный отец не делал предпочтения. Сыновья, рожденные и от законных жен, и от наложниц, по достижении совершеннолетия должны были в кровавом поединке доказывать свое право на герцогский трон. Дрались, как и сотни лет назад, на обоюдоострых клинках. Кровь заливала ристалище. Один за другим уходили сыновья герцога Торроса на равнины Последнего Вздоха. Победитель должен был ждать, покуда подрастут младшие, и драться с ними. И так длилось до самой смерти правящего герцога. Вернее, и после смерти – тоже. Ведь должен был остаться только один. На руках Харрота была кровь четырех его братьев. Оставалось победить еще троих, но… Харрот-а-Барр Торрос не стал искушать удачу. Узнал, что люди Великой Небесной Земли эвакуируют всех, кому грозит опасность физического уничтожения, и бежал.

Оказавшись на Великой Небесной Земле, беглый претендент на герцогский трон был потрясен могуществом этих непостижимо добрых существ. Как и всякий воин, Харрот презирал милосердие, считая его признаком слабости, но чем, чем, а слабостью здесь и не пахло. Воздвигнуть такие города, обуздать стихии, построить машины, способные преодолевать пространство, а поговаривают, что и время – тоже, могли только люди беспредельной силы и воли к победе. Касательно милосердия, Харрот-а-Барр быстро пришел к выводу, что это лишь мимикрия. Притворяются же хамелеонодоны беспомощными, дабы подпустить добычу поближе. Так и великоземляне за внешней открытостью и готовностью помочь скрывают стремление к абсолютной власти над всеми обитаемыми мирами Звездного Круга. Впрочем, недогерцогу было плевать и на притворство здешних людей, и на их тщательно замаскированные амбиции, он намеревался завладеть малой частью их беспредельного могущества, чтобы, вернувшись на Землю-Родину, обрести беспредельное могущество там. В отличие от Ботто, Харрот не ленился. Он прилежно освоил несколько великоземных наречий и взялся за основы физики, химии и материаловедения. Спустя несколько лет он точно знал, что ему нужно вывезти с Великой Небесной Земли. Помимо прилежной учебы, герцогский отпрыск занимался интригами. Его стараниями Хашараппа из кучки болтунов превратилась в настоящую подпольную организацию.