насекомых они пользовались случайно подобранными камнями, палками и ветвями деревьев. Предлюди, по-видимому, уже даже изготовляли орудия. Но это явление еще нельзя назвать настоящей трудовой деятельностью. Последняя началась тогда, когда возникла целеполагающая деятельность по изготовлению орудий из камня, кости и дерева, вероятно, чаще всего с помощью того же камня. К. Маркс различал употребление и создание средств труда, свойственное в зародышевой форме некоторым видам животных, и сознательное, заранее намеченное, целеполагающее изменение предмета труда[37]. Новейшие находки остатков предлюдей с простейшими каменными орудиями позволяют считать, что сознательной трудовой деятельности древнейших людей предшествовала условнорефлекторная, животнообразная орудийная деятельность их непосредственных предков. Но эта точка зрения не общепринятая. Часть ученых считает, что уже с первыми искусственными орудиями труда на Земле появился человек.

Постоянное употребление орудий открыло перед первобытным человеком возможность значительно более активного использования природных ресурсов для удовлетворения своих потребностей, в частности в огромной степени расширило его пищевую базу, а также значительно увеличило силу первобытных коллективов в борьбе с хищниками. При этом постоянные совместные поиски пищи, коллективная охота и коллективная защита от врагов, совместное производство и потребление, иными словами, совместная трудовая деятельность сплачивали первобытный коллектив, вызывали образование связей отдельных его членов в процессе производства. В конце концов, усложнение общественной жизни и производственных навыков привело к необходимости обмена производственным опытом и передачи его следующему поколению. Появилась, как писал Ф. Энгельс, потребность что-то сказать друг другу. Таким образом, возникновение языка произошло в процессе труда и есть следствие трудовой деятельности.

Теория Ф. Энгельса — единственная из всех существующих теорий антропогенеза, которая подчеркивает решающую роль общественного, социального в становлении человека, показывает, что без общества не было бы человека, объясняет происхождение мышления и речи. Ее можно назвать всеобъемлющей, потому что она удачно сводит к одному фактору все многообразие эволюционных изменений на протяжении развития семейства гоминид, не ограничивается только демонстрацией революционизирующего воздействия труда на преобразование человеческой морфологии, но связывает с развитием труда и производства происхождение и историю человеческого сознания. Однако, уделяя огромное внимание социальному фактору антропогенеза, Ф. Энгельс уделяет внимание и биологической стороне явления. Он показывает значение выработки прямохождения, прогрессивного развития руки и мозга в эволюции семейства гоминид, роль мясной пищи в изменении биохимии человеческого организма и т. д. Его теория, следовательно, является синтезом социальных и биологических закономерностей в происхождении человека.

Следует специально подчеркнуть последнее обстоятельство. Не нужно думать, что с появлением человеческого общества биологические закономерности перестали иметь какое-либо значение. Наоборот, есть основания думать, что владение орудиями труда могло даже привести к некоторому усилению действия естественного отбора на ранних этапах антропогенеза. Во всяком случае, снятие естественного отбора происходило очень медленно и постепенно, и закончилось, по-видимому, лишь с появлением человека современного вида. Об этом свидетельствуют, в частности, значительное изменение физического типа человека на протяжении нижнего палеолита при малом прогрессе в технике и культуре и постоянство типа современного человека, несмотря на грандиозные изменения в производстве и технике. По-видимому, начиная с эпохи позднего палеолита, прекратилась физическая реакция человека на изменения в производстве, сменившись более сложной зависимостью, опосредствованной в процессе производства. Иными словами, только в эпоху позднего палеолита произошла замена естественного отбора социальными закономерностями, и с этой эпохи прогресс в области производства не зависит от каких-то морфологических преобразований, а определяется только развитием производительных сил.

Итак, период раннего палеолита, охватывающий первую часть истории первобытного общества, — период действия и естественного отбора, и социально-исторических закономерностей. Роль естественного отбора на протяжении этого периода постепенно уменьшалась, роль социального момента постепенно увеличивалась, пока, в конце концов, он не завоевал ведущее положение.

Ближайшие предки человека и проблема прародины человечества.

В настоящее время известно большое количество сделанных в различных областях Старого Света находок ископаемых человекообразных обезьян конца третичного периода. К сожалению, большинство их плохо сохранилось, и поэтому суждение о многих находках основывается лишь на исследовании отдельных частей скелета. Все же методы исследования, разработанные палеонтологией и сравнительной морфологией, часто дают возможность по фрагментам скелета составить представление о морфологии животного в целом и даже о его образе жизни.

Наиболее близкой к человеку оказывается группа так называемых дриопитековых обезьян. Остатки дриопитеков обнаружены в позднетретичных слоях различных областей Западной Европы, Африки и Азии. Среди них выделяется несколько видов, обнаруживающих, однако, отчетливое морфологическое своеобразие, позволяющее объединять их в систематическую категорию более высокого порядка — подсемейство или семейство. Дриопитеки представляли собой приматов, по размерам в среднем напоминавших современных павианов и шимпанзе. Из характерных морфологических признаков всей группы, важных для определения ее систематического положения, следует отметить некоторое уменьшение клыков и диастемы — промежутка между резцом и клыком. Диастема, как и сильное развитие клыков, — неотъемлемая особенность строения приматов. В то же время и диастема, и сильно развитые клыки отсутствуют у человека. Таким образом, в морфологии дриопитеков можно отметить заметный сдвиг в сторону приближения к человеческому типу. Сходные формы антропоморфных приматов найдены также в позднетретичных слоях богатых палеонтологических местонахождений Западной Индии и Грузии. Так же как и для дриопитеков, для них характерны некоторые черты, указывающие на прогрессивное развитие по пути выработки человеческих особенностей.

Наибольшее значение для создания отчетливого представления о непосредственных предках семейства гоминид имеют многочисленные и хорошо сохранившиеся находки в Южной Африке, первая из которых была сделана в 1924 г. и число которых продолжает увеличиваться до настоящего времени. Сейчас в Южной и Восточной Африке открыто пять ископаемых видов антропоморфных обезьян, которые объединяются в три рода — австралопитеков, парантропов и плезиантропов — и выделяются в подсемейство или семейство австралопитековых. Часть исследователей включает эти формы в семейство гоминид. Они не отличались, по-видимому, по росту от дриопитековых обезьян, но характеризовались относительно крупным мозгом (550–600 см3) и двуногой локомоцией, т. е. передвижением на задних конечностях. Последняя особенность являлась приспособлением к жизни в открытой местности. Исследования фауны, найденной вместе с австралопитековыми обезьянами, показывают, что они вели хищнический образ жизни и охотились на мелких животных. Таким образом, изучение австралопитековых подтверждает мысль Ф. Энгельса о большой роли мясной пищи в становлении человека и указывает на то, что охота на мелких животных занимала преобладающее место еще у предков гоминид.

Вместе с австралопитековыми найдены большое количество черепов, рогов и расколотых трубчатых костей травоядных животных, а также расколотые черепа павианов. Предполагается, что австралопитеки охотились на павианов и черепа их раскалывали с помощью острых камней. Вместе с камнями в качестве орудий могли использоваться деревянные палки и палицы, а также рога и трубчатые кости крупных травоядных животных. Спорным является вопрос о знакомстве австралопитековых с огнем,