— Ну а ты, Василий Васильевич, думаешь партизанить?

Сказал и сейчас же пожалел: Василий Васильевич поглядел на меня с укором. Мол, как не стыдно спрашивать такое! Вслух же произнес:

— Ну конечно, Андрей Федорович, о чем говорить? Дело ясное. Только подготовиться надо получше... Несколько дней назад был у меня Гусев. Мы с ним о многом потолковали. Решили радиоприемник налаживать. Есть тут у нас Костя Баранов. Парень хороший, комсомолец, в радиоделе разбирается. Наладим приемник — дело пойдет веселей. Станем принимать сводки Совинформбюро, размножать их, распространять среди населения. Важно, чтобы люди поверили в нашу победу, тогда они смелее немцев бить будут. Как думаешь, Андрей Федорович?

— Да, приемник нам просто необходим, — подтвердил я, — А где же теперь Гусев? Ведь я с ним должен встретиться. Мне-то теперь что делать, какие будут поручения?

— Гусев взял у нас лошадь и уехал за семьей, — ответил Василий Васильевич. — Так ему легче будет маскироваться. А живет он все там же, в Екимовичском районе. Скоро он снова наведается ко мне.

— Чем же все-таки мне заняться?

— Надо устанавливать связи с нашими людьми, собирать оружие. Кстати, ты ведь знаешь, что летом около Клина создавали базы с продовольствием и оружием. Не мешало бы их разведать. Гусев такого же мнения. Берись. Сам понимаешь, как это важно. Заодно хорошо бы выяснить, кто из верных людей остался в тех краях. Да и в Ельню неплохо бы проникнуть: там тоже есть наши люди. Будь только поосторожней, Федорович.

Утром, чуть забрезжил рассвет, мы с Наташей двинулись уже знакомым путем в Жабье. А через несколько дней я отправился на разведку к Леоновскому и Мутищенскому лесам. Снова — Клин, Холм, Зуи, поселок гортопа, Луки, Передельники...

Сведения были неутешительными. Местные жители рассказали, что Тарасенков, работающий у немцев в Ельне, разыскал базы и забрал все продукты. С оружием тоже, по-видимому, неблагополучно. Помогали ему в этом черном деле еще два человека, которые должны были присматривать за базами. Оба жители Клина.

Сообщили мне и приятную новость. Узнал я, в частности, что почти в каждой деревне есть люди, на которых можно положиться. Жив и здоров бывший председатель сельсовета Журов, живет с семьей в Передельниках Егор Борисович Ключников. В деревнях около леса много «окруженцев»: сапожничают, портняжат, изготовляют железные печки-»буржуйки», делают для них трубы, паяют, слесарничают, лудят посуду. Среди них тоже немало честных людей.

Назад, в Жабье, я возвращался в приподнятом настроении. Вьется санная дорога среди болот, кустарника и лесов. Скрипит под ногами снег. Морозно. На ходу не холодно, но чуть остановишься — начинают стынуть ноги, холод забирается под ветхую телогрейку. А останавливаться приходится: иду местами недавних боев.

Кое-где в окопах, в блиндажах, а то и попросту на поле валяются патроны, оружие, стволы минометов, стоят подбитые танки. Пушки в танках вроде исправные, только нет замков и прицелов.

Все надо запомнить: может пригодиться. Если собрать это оружие да кое-что малость подремонтировать, так, наверное, целую дивизию вооружить можно. А что ж, и соберем, и подремонтируем!

Без надобности в деревни не заходил. Но миновать их не всегда удавалось. Здесь я убедился — гитлеровцев в деревнях нет, они живут только в Ельне, лишь изредка наведываясь сюда, чтобы отобрать у жителей продукты или дать указания старостам и полицейским. Куда ни зайдешь — объявления, распоряжения, приказы, которые обязательно что-нибудь запрещают. Запрещалось переходить из деревни в деревню, давать приют лицам, не проживающим в данной деревне, иметь какое бы то ни было оружие, ходить на лыжах и многое другое. И всюду угроза: за невыполнение — расстрел, повешение или просто смертная казнь...

И вот снова Жабье. Здесь все по-старому. Семья цела. Жигалов не донес. Вечером встретились все подпольщики нашей группы — Рачков, Паничев, Николай Руденко. Вскоре пришел Капитанов, появились и другие товарищи. Рассказал им о том, что увидел и узнал, сообщил о Казубском. Относительно Гусева пока умолчал.

Через два дня я снова был у Казубского. Без утайки выложил все о потере баз, заложенных в Мутищенском лесу, и о паразите Тарасенкове, который знал планы райкома и мог в любой момент выдать их оккупантам. Да, подпольщикам следовало удвоить бдительность и, конечно, скорее обзавестись оружием.

Гусев старался вблизи Ельни не появляться. Казубский передал мне его просьбу тщательно разведать обстановку в районе Ельни. Оказывается, за время моего отсутствия Казубский и Гусев встретились еще раз, а Костя Баранов восстановил радиоприемник и принял первые сводки Совинформбюро. Одну из них, переписанную от руки учительницей К. Н. Добровольской, получил и я, чтобы ознакомить с нею членов своей группы, а через них — колхозников ближайших деревень и особенно надежных людей в Ельне и ее окрестностях.

По совету Гусева Казубский решил переменить место жительства. Вскоре он переехал на станцию Коробец, в школу, где работал до войны. На первых порах здесь было удобнее проводить работу по сбору сил, оружия, боеприпасов. С ним переехали в Коробец и некоторые семьи учителей, в том числе и К. Н. Добровольская с сыном Вадимом.

Гусев поставил задачу: как можно теснее держать связь с коммунистами, комсомольцами, подбирать надежных людей, связаться с некоторыми старостами и полицейскими, постараться осторожно перетянуть их на свою сторону.

Для определения ближайших задач некоторым руководителям групп необходимо было собраться и обсудить вопросы, имевшие тогда первостепенное значение. На совещание приглашали самых надежных людей. Созвать его было решено в Коробце у В. В. Казубского. Перед этим мне поручили побывать в Ельне, выяснить обстановку в городе, уточнить, сколько там гитлеровцев, сколько полицейских, кто их возглавляет, а также создать в Ельне или в Шарапове партийно-комсомольскую группу, которая будет собирать оружие и боеприпасы, готовясь к открытой партизанской борьбе.

Большую роль в сплочении сил патриотов сыграли листовки. Первую из них, написанную Иваном Павловичем Гусевым и подписанную им же от имени райкома партии, к нам в Жабье доставил кто-то из коммунистов. Письмо Гусева коммунистам района передавалось по цепочке из рук в руки. Когда с ним ознакомилась вся наша подпольная группа, мы с лейтенантом Рачковым доставили письмо коммунисту А. Голубкову, проживавшему в деревне Ивано-Гудино, а он передал его дальше. Позднее письмо размножили от руки и распространили по району наши добровольные помощники. Вверху была приписка: «Прочитай и передай верным людям. Смотри, не попадись в руки врага!» К чести ельнинских подпольщиков следует сказать, что, насколько нам