Параллельно с бурным развитием «розовой» культуры у многихмужчин после сорока просто начинался период апатии, снижения творческого исексуального либидо, сказывалась измотанность, постоянное напряжение и страхперед дистанцией, на которой не всегда открывалось второе дыхание. После сорокамужчины чаще были подвержены стрессам, страхам, тревогам. Таким комплексомвполне мог страдать и сам Бруно Кратулович.

Сидеть просто так в танцевальном зале, пытаясь обратить насебя внимание Кратуловича, было бесполезным занятием. Если он действительноФлосман, то надетая маска не позволит ему сделать вид, что он может позволитьсебе увлечься женщиной, Об этом говорит даже его поза.

Но тут на помощь ей пришел ведущий танцевального зала,человек достаточно оживленный, как этого требовала его профессия. Он объявил«белый танец». В этот момент в зал вошел Роберто. «Только его нехватало», — с досадой подумала Марина. Она решительно поднялась и,игнорируя призывные взгляды Бастидаса и Консальви, подошла к Бруно Кратуловичу.Он наконец-то поднял голову.

— Можно вас пригласить на танец? — спросила она.

— Меня? — изумился Кратулович. В глазах былонедоумение, легкий страх, обида, удивление.

— Вы отказываетесь? — спросила женщина. Онапроизнесла это достаточно громко, чтобы в зале было слышно. Кратуловичпосмотрел по сторонам. В Европе, где равноправие женщин сделало из нихмужеподобных монстров, подобный отказ был бы воспринят более нормально. Но встране вечного танго, Аргентине, где женщина все еще оставалась немногомадонной, такой отказ оскорбил бы прежде всего мужчину. Дерзнувший отказатьженщине становился смешным. Кратулович понимал это. Вздохнув, он кивнул.

— Да, конечно, — сказал, тяжело поднимаясь, ипочему-то взглянул на часы.

Марина старалась не смотреть на яростное лицо РобертаГальвеса, на удивленное лицо Альфредо Бастидаса и недоумевающее — РудольфаКонсальви. В этом танце ее интересовал только Бруно Кратулович.

— Кажется, мы сидим за одним столиком вресторане, — сказал Кратулович, когда заиграла музыка.

Он танцевал несколько старомодно, но двигался легко, чтобыло неожиданно при его солидной комплекции.

— По-моему, вы заметили это только сейчас, — чутьулыбнулась Марина. И впервые увидела его улыбку. Он вроде бы даже немногопомолодел.

— Простите. У меня неприятности, и я занят толькосвоими мыслями.

— Я думала, что все туристы на судне просто праздныеотдыхающие, — призналась она.

— Большинство, наверное, да, — он говорил с легкимакцентом, — но я еду в Санта-Фе по своим делам.

— А я пишу об этой поездке репортаж, — сказала онав ожидании его реакции, — я журналистка из Нидерландов.

— Я знаю. Слышал, как вы знакомились вон с тем молодымчеловеком, — показал Кратулович на Роберто. Тот с несчастным видомнаблюдал за танцующими.

«А я его не видела, — подумала Марина. — Кажется,на палубе мы были одни. Или он просто подслушивал». И, словно отвечая на еемысли, Кратулович сказал:

— Я иногда выхожу на палубу. Но стараюсь сидеть сподветренной стороны. Просто так привык.

— Мы вас не видели. Вы ведь не выходили вчера из своейкаюты.

— Выходил, — спокойно сказал он, глядя ей вглаза, — и даже видел, как к вашей каюте подходил один из ваших ухажеров.У нас ведь каюты на одной стороне.

«Выходит, сидя в каюте, он умудрился все увидеть, —подумала с досадой Марина. — Интересно, кого из ухажеров он имеет в виду.Благидзе или Роберто Гальвеса? Как много, однако, он успел заметить. Или этосвоеобразный вызов самого Флосмана. И откуда он знает именно мою каюту?» Онавдруг вздрогнула. Ее партнер смотрел ей прямо в глаза. Это был внимательныйвзгляд очень умного и проницательного человека.

Танец закончился, и он отвел ее к столику. Снова посмотрелна часы, доставая из кармана какую-то коробочку с лекарствами. Она внимательноследила за ним. Он подошел к своему столику, еще раз посмотрел на часы и,положив таблетку в рот, быстро выпил стакан воды.

Только когда Кратулович отошел от нее, к столику осмелилсяприблизиться с несчастным видом Роберто.

— По-моему, вам нравится меня мучить, —пробормотал он, — неужели вы действительно не нашли никого лучше этогомрачного типа. Пригласили хотя бы сеньора Консальви.

— Садитесь, Роберто. И не будьте таким занудой, —посоветовала она, улыбаясь молодому человеку, — у меня могут быть своикапризы. Просто хотела растормошить своего мрачного соседа. Неужели выполагаете, что он мне может понравиться?

Роберто сел рядом с ней. Пожал плечами.

— Не знаю, что о вас думать. Вы просто непостижимы,сеньора Дитворст. Иногда мне кажется, что в вас сидят сразу несколько женщин.Вы так часто меняетесь, что за вами трудно уследить.

— Надеюсь, что это комплимент, — усмехнуласьМарина, глядя на часы. Из четверых подозреваемых двое сидели в танцевальномзале и, кажется, не собирались никуда уходить. И если один из них был Флосман,то он уже никуда не будет спешить. Ведь в отличие от нее, сам Флосман точнознает, с кем именно он имеет дело.

— Вы просто издеваетесь, — пожаловался молодойчеловек, — вам нравится вести себя подобным образом?

— А вы бываете несносны, — отрезала Марина, —и слишком часто жалуетесь. По-моему, это не лучшее занятие для джентльмена.

— Я не джентльмен, — угрюмо заметилРоберто, — я просто влюбленный в вас человек. Кажется, я по-настоящемувлюбился в вас, сеньора Дитворст. Так бывает, как вы считаете?

— Наверное, Но я слишком стара для подобных кульбитов.Вы избрали неудачный объект для своей страсти, сеньор Гальвес. Давайте закончимэтот тягостный для нас разговор.

— Конечно, — невесело усмехнулся Роберто,вставая, — простите, что потревожил вас.

— Не нужно так мрачно. Научитесь смотреть на вещинесколько проще, — посоветовала на прощание Марина.

Гальвес вышел из танцевального зала, не оборачиваясь. Онвсе-таки обиделся. Она посмотрела на Кратуловича и Консальви. Кто из нихзахочет появиться рядом с баром в двенадцать часов дня? Кто из них написал этузаписку?

Она поднялась и вышла следом за Гальвесом. Прошла на верхнююпалубу. Суареса там уже не было. Или он тоже спустился в бар. Она повернулабыло в сторону бара, но, передумав, решила сначала пройти к себе. Дообъявленного времени оставалось около получаса. Она вошла в каюту.

Умылась, тщательно вытерла лицо. Тревожные мысли неоставляли ее и здесь. Где сейчас Суарес и Хартли? Кто бы ни был этот Флосман,он должен как-то ответить на ее вызов. Что все-таки предпримет этот Флосман? Неответить он просто не может. Она проверила пистолет в сумочке и вышла из каюты.Кто-то мелькнул в дальнем конце коридора. Кажется, это был Бастидас.