Корпус Дерфельдена, где служил Ермолов, стоял на правом фланге, располагал 22 пушками, из них 6 находились под командованием удалого юнца. Глубокой ночью в сырую, промозглую осеннюю погоду семь штурмующих колонн скрытно подошли к вражеским укреплениям. Атаке предшествовала интенсившейшая артподготовка. Батарея Ермолова работала по целям безупречно и безостановочно: вражеские орудия были подавлены. По сигнальной ракете начался кровавый штурм. Польские генералы князь Томаш Вавржецкий и князь Иосиф Зайончек не сумели правильно организовать оборону. Семь штурмовых колонн овладели Прагой. Маневренная конная батарея Ермолова стремительно переместилась на новые позиции в предместье и быстро открыла огонь по польской столице. Вскоре враг выбросил белый флаг.

Неизвестный художник. Портрет Л. П. Ермолова. 1801 г.

При штурме поляки потеряли 10 тыс. убитыми и ранеными. «Страшное было кровопролитие!» – вспоминал позднее сам Суворов. «Победа блистательная, сродни измаильской!» – довольно добавлял он. Потери русских значительно меньше – около 2 тыс. человек. Якобинцы в Париже в разгар террора окрестили Суворова «мясником»… После штурма начались пожары и грабежи. Это был узаконенный обычай той эпохи. В знаменитой суворовской «Науке побеждать», заучиваемой солдатами наизусть, говорилось: «.. .возьмешь лагерь – все твое, возьмешь крепость – все твое». Восстание было подавлено. Суворов сдержал слово, справившись за 42 дня.

Подавление восстания Костюшко действительно означало гибель Польши. Она перестала существовать как независимое государство. В 1795 г. произошел третий, последний раздел Польши. Россия приобрела Западную Белоруссию, Волынь, Литву и Курляндию. А собственно польские земли попали под власть Пруссии и Австрии.

Но вернемся к нашему 17-летнему капитану артиллерии. Его незаурядные данные прирожденного артиллериста отметил сам Суворов. На вопрос Дерфельдена, кто так смело и умело маневрировал своей батареей во время штурма Варшавы, ему указали на Алексея Петровича. Ермолова наградили первым орденом – Св. Георгия 4-й степени. До конца своих дней, став ярым приверженцем атакующей суворовской манеры, Алексей Петрович будет больше всего гордиться этой первой наградой.

Затем энергичный Ермолов отправился добровольцем в Италию, где принимал участие в нескольких боях с французами на стороне австрийцев. Оказался он там не без протекции влиятельного родственника А. Н. Самойлова и самого графа А. А. Безбородко. В Италии Ермолов впервые познакомился с тактикой боя генералов республиканской Франции. В 1796 г. вездесущий и расторопный Алексей Петрович сменил западное направление на восточное и принял участие в Персидском походе под началом В. А. Зубова. За заслуги при осаде крепости Дербент (батарея Ермолова обстреляла цитадель, вызвав в ней пожар) молодой майор был удостоен следующего ордена – Св. Владимира 4-й степени с бантом.

За два года до конца столетия Ермолов получил чин подполковника. Казалось, все идет хорошо. Но в ноябре 1798 г. неожиданно грянул гром: увлекшегося просветительскими идеями Ермолова арестовали по делу о тайном смоленском офицерском политическом кружке «Вольнодумцы» и по подозрению в заговоре против императора Павла I уволили со службы. Его даже заключили в Петропавловскую крепость. В этой «убийственной тюрьме» времяисчисление проводилось по различному барабанному бою при утренней и вечерней заре. Здесь Ермолову было о чем подумать! «Во время моего заключения, когда я слышал… плескавшиеся невские волны, я научился размышлять», – писал он позднее. Заточение сделало его не только скрытным, осторожным и изворотливым, но и крайне желчным, что очень ярко отразилось в мемуарах героя. Вскоре Ермолова освободили и выслали в Кострому под надзор «на вечное житье». (На самом деле предписной лист гласил прибыть в лесную глухомань на берег реки Унжи, но нашему герою повезло: нашелся университетский приятель, чей отец счел возможным доложить в столицу, что «якобинца» лучше будет держать под присмотром именно в Костроме.) Там он часто проводил время в обществе другого опального – казачьего генерала Матвея Платова. Несмотря на разницу в возрасте, чинах и образовании, между ними установились приятельские отношения, и атаман якобы даже обещал Алексею Петровичу в жены одну из своих многочисленных дочерей.