— Ему известно о смерти Георгия? — спросила я.

— Откуда? Кто ему мог сообщить?

— А вы не звонили?

— Куда я могу позвонить? Он же не по делам фирмы уехал, а к себе домой. Отца, что ли, навестить. Приболел вроде. Приедет, узнает. За голову начнет хвататься, волосы на себе рвать.

— Так был привязан к хозяину? — не поняла я.

— Неврастеник, — вынесла свой приговор Красильникова. — Он без Гошки как без рук. Неудачник, одним словом. А теперь чего он без поддержки товарища делать будет? Сам ничего не умеет, головы на плечах нет. Вот и будет реветь в три ручья. Пропадать-то не хочется.

— А вы?

— Что я? — переспросила Аня.

— Вы сможете справиться с фирмой без Георгия?

— А чего тут справляться? — она демонстративно обвела рукой офис. — Я же не вчера родилась. Да и Димка вон, говорю, парень толковый, подсобит, если что.

Я снова непроизвольно усмехнулась.

— А какие отношения у вас были с Георгием? — задала я стандартный для всех вопрос.

Красильникова враз насторожилась. Взгляд сделался колючим, улыбка закаменела.

— Вы из милиции, что ли?

— Я — частный детектив.

Тут я заметила, как Аня непроизвольно подалась назад и дотронулась рукой до своей сумочки, висевшей на стуле за ее спиной, как бы проверяя, на месте ли та. Мне это не понравилось. Что там у нее? Пистолет? Вряд ли. Такие, как она, не носят оружия. Тогда что?

— Отношения у меня со всеми были хорошие, — ответила она, намеренно возвращая себе былую непринужденность. — И с Гошей в том числе.

— Пусть так, — я решила не нажимать на нее раньше времени. — А теперь подумайте хорошенько, Аня, и скажите, у Георгия были враги?

— Какие еще враги? — она затушила сигарету, выкурив ее лишь до половины, допила вино и налила себе снова. Нам на этот раз не предложила.

— Конкуренты, например, или рэкет, — подсказала ей я.

— Естественно. Конкурентов у нас масса. Вы знаете, сколько фирм по городу, да и вообще по стране, занимается тем же, чем и мы. Миллионы. Драться между собой за место под солнцем не имеет смысла. Тем более, что новые аналогичные фирмы все открываются и открываются. А вы говорите, конкуренция. С рэкетом тоже полный порядок. Мы им отстегиваем ежемесячно определенную мзду, и никаких проблем.

— Может, Гоша был обеспокоен чем-то в последнее время? Вспомните. Ему никто не угрожал?

— Бабы ему все время угрожали, — на губах Красильниковой промелькнула хищная улыбка. — Постоянно.

— Какие бабы? — подал голос Жемчужный.

— Те, которых он бросил. Позабавился, как с игрушкой, и бросил. А они потом угрожали.

— Кто именно, можете вспомнить? — попыталась уцепиться я. Чем черт не шутит. Вдруг регулярные угрозы были от конкретного лица.

— Я имен не спрашивала. Разные звонили. И разговаривал с ними непосредственно Гоша. А был ли он чем-то обеспокоен в последнее время? Могу сказать. Был.

Ага! Выходит, и дела на работе у Гоши шли не так гладко, как хотелось бы. Напрасно я изначально пренебрегала этой версией. Надо было отработать ее в первую очередь. Но продолжением беседы Аня разочаровала меня.

— Предстоящей женитьбой. И не думайте, что я имею в виду обычное волнение и беспокойство молодожена. Вовсе нет. Гоша не хотел жениться. Вот в чем была причина.

Ясно. Бизнес здесь ни при чем. Все вернулось на круги своя.

— Он не любил Светлану? — я и сама понимала, что вопрос задан не по адресу, но уж больно уверенно говорила Красильникова о чувствах и мыслях Георгия.

— Этого я не знаю, — ответила она. — Гоша не обсуждал со мной щепетильные моменты. Но дело тут вовсе не в Светлане.

— Не понял, — медленно по слогам произнес Жемчужный.

Я тоже не уловила смысла последних Аниных слов.

— А в ком же?

Она загадочно улыбнулась в ответ и сказала:

— В Гоше. Он был очень свободолюбивый человек. И не хотел жениться. Ни на ком. Зато многие другие этого чересчур желали. Потому он и получил то, что должен был получить.

Сначала я подумала, не сошла ли часом Красильникова с ума. Слова, которые она произносила, на первый взгляд не имели никакого смысла. Может, на нее так подействовало вино? Я всмотрелась в ее глаза. Да нет, пьяной она вроде бы не была. Взгляд ясный, движения скоординированы. Скорее всего, она что-то знает.

— Да что же я пью одна, — спохватилась она и потянулась за бутылкой.

— У меня еще есть, — тактично отказалась я. Трезвая голова мне сегодня не помешает.

— А я не откажусь, — вставил словечко Жемчужный.

Я недовольно покосилась на него. В последнее время он стал здорово злоупотреблять спиртным. Мне это не нравилось. Существовало множество случаев, когда люди спивались незаметно для самих себя. А уж у актеров алкоголизм — самая распространенная болезнь. Хотя не исключено, что я просто дула на воду. У Кости в семье сейчас большая трагедия, и, хотя он и пытается выглядеть веселым и непринужденным как обычно, на душе у него наверняка муторно. Вот он и старается поддерживать себя в тонусе.

Красильникова налила ему полный фужер, а себе только половинку. Костя взял вино со стола.

— У вас ко мне есть еще какие-то вопросы? — осведомилась Анна. — Или, может, пообщаемся на более оптимистические темы?

— С удовольствием последовала бы вашему совету, — улыбнулась я. — Но сейчас это просто невозможно. Убийца Георгия гуляет на свободе, и я не могу думать ни о чем другом, пока нынешнее положение вещей не изменится.

— Мне остается только пожелать вам удачи в поисках преступника.

И опять мне почудилась в ее словах некая двусмысленность. Будто она намекала на что-то, что недоступно таким простым смертным, как я и мой спутник.

— Может быть, вы сами, Аня, хотите что-нибудь сказать нам, — попыталась я вызвать ее на откровенность, в глубине души осознавая всю бессмысленность этой затеи.

— Я сказала вам все, что знала, — отрезала она, мило улыбаясь при этом.

— Можно мне задать вопрос? — Жемчужный, уже поняв, что наш визит в «Металл-С» близится к завершению, залпом осушил свой фужер и со звоном поставил его на стол.

Красильникова молча перевела на него взгляд.

— Что вы делали вчера с семи до девяти вечера?

Костя все никак не мог успокоиться по этому поводу. Он наивно полагал, что человек искренне ответит ему на такой провокационный вопрос. Да, настоящего сыщика из него никогда не получится.

— Спала, — ответила Аня, и в принципе я ожидала услышать нечто подобное. — Я рано ложусь. Особенно в будние дни. Ничего не поделаешь. Привычка.