Я удивилась:

— Зачем он это делал? Клаустрофобия не сифилис, с какойстати ее скрывать?

Роза решительно со мной не согласилась и начала доказывать,что я рассуждаю так, потому что психически абсолютно здорова. Видимо, онанамертво забыла про злополучный карниз. И я забыла, а напрасно.

— Ты лучше Тамарке и Марусе об этом скажи, — посоветовала я,— а то они регулярно сомневаются в моем психическом здоровье. Но слушай дальшепро сон. Дальше вообще ужас. Кстати, именно в этом ужасе и заключается загадка.Для этого, собственно, я и приехала к тебе. В общем, во сне все у нас, в смыслеу меня — старого облезлого козла — в порядке, жена меня обожает, жизнь бьетключом, и вдруг ни с того ни с сего я начинаю задыхаться. Корчусь в невероятныхсудорогах, чего-то жутко боюсь, у меня спазмы, глаза на лоб лезут…

Роза, усевшаяся было на диван, снова с восторгом вскочила и,бурно аплодируя мне, запищала:

— Интеллектуальные волны происходят от мыслей человека иулавливаются монтевистом. Турянский испытывал все эти ощущения и бессознательнопередавал их тебе. И еще ты будешь утверждать, что не узнала во сне о том, чтоон болен клаустрофобией! — победоносно заключила Роза.

— Что ты хочешь этим сказать? — с ужасом воскликнула я.

— Да то, что несчастного мужа Лели, видимо, держат вкаком-то закрытом помещении, а он страдает и телепатирует тебе. Ты описалачасть симптомов приступа клаустрофобии.

Тут уж с дивана вскочила я и забегала по комнате,приговаривая:

— Ой-ей-ей-ей-ей! Что же с ним теперь будет?

Роза трусила за мной и задавала те же вопросы. Только я ихзадавала ей, она же — непонятно кому. Наконец я остановилась и спросила:

— От этого человек может умереть?

— Смотря насколько болен. Если в легкой форме, то нет, аесли в тяжелой, то запросто. Стоит только надолго оставить его в провоцирующихприступ условиях, и он труп.

— Турянский в какой форме болел?

Роза задумалась:

— Точно не знаю, но думаю он испытывал сильный дискомфорт,раз избегал лифтов. Я не специалист, но сама имею некоторые симптомы этойболезни. Лифты я плохо переношу, каждый раз с замиранием сердца туда вхожу.Также терпеть не могу купе поездов, очень плохо мне в самолетах, в комнатевсегда стараюсь держать открытой дверь.

— А что с тобой будет, если ты застрянешь в лифте? —заинтересовалась я.

— Застревала. Как видишь, жива, но к тому времени как меняоттуда извлекли, мне уже было очень нехорошо: рвало, я едва не теряла сознание.Правда потом выяснилось, что я немного беременна. Но ты же говоришь, что уТурянского очень больное сердце. Я ничего не знала об этом.

— Да, — разволновалась я, — у Турянского больное сердце!Очень больное сердце! И еще эта чертова клаустрофобия!

Роза хмурилась и молчала, она была крайне озабочена. Я дажене решалась ее спросить, однако она сказала сама.

— Боюсь, — почему-то прошептала она, — что при такихобстоятельствах Турянского уже нет в живых.

— О боже! — взвыла я. — Кто об этом скажет Леле?!

Используя все свои мистические знания, Роза тщательнопроанализировала мой сон и пришла к выводу, что Турянский погибал как разтогда, когда я спала и видела себя мужчиной. Несчастный Турянский, корчасьсразу от двух приступов (клаустрофобии и сердечного), телепатировал мне своиощущения, которые удачно легли на мое нервное состояние, обеспеченное идиотскойпокупкой сапог.

— Теперь мне ясно, почему Леле не дали поговорить с мужем, —воскликнула я. — Раз Турянский не афишировал свои болезни, следовательно,похитители (а их минимум двое) вполне могли и не знать ни о больном сердце, нио клаустрофобии и вляпались по самые уши. Рассчитывали получить большие деньги,а получили (учитывая размеры Турянского) маленький труп.

— Почему ты решила, что похитителей двое? — удивилась Роза.

— Не двое, а минимум двое. Их может быть и трое, и четверо.Точное количество этих бандитов в данный момент установить невозможно. Покаречь идет лишь о двоих: о том, кто заманивал Турянского в ловушку, и о том, ктоназванивает нашей несчастной Леле, требуя выкуп.

— А с чего ты взяла, что это не один и тот же человек?

Я торжествующе посмотрела на Розу и с пафосом произнесла:

— Настало время воспользоваться твоими монтевистскимиспособностями. Зачем ты спрашиваешь, когда легко можешь прочесть это в моейголове?

— Точно! — обрадовалась Роза. — Я прочту!

Она вдруг вся собралась, напряглась, сосредоточилась,уставилась в невидимую точку и сомнамбулически мне приказала:

— Дай свою руку.

Я поспешно протянула руку; Роза вцепилась в нее и по слогам,будто с трудом считывая информацию откуда-то с невидимого листа, заговорила:

— Раз Турянский попался в ловушку, значит, заманивал еготуда хорошо знакомый ему человек, тот, кто пользовался его доверием. Такойчеловек мог быть узнан Лелей по голосу. Следовательно, звонил второй бандит,голоса которого Леля не знает.

— Ура!!! — закричала я и захлопала в ладоши. — Получилось!Получилось! Роза, ты настоящий монтевист!

— Я-то монтевист, — пригорюнилась Роза, — но что теперьбудет с Лелей?

Сразу же пригорюнилась и я:

— Бедная Леля. Она еще надеется увидеть мужа живым. Неужелией придется продавать квартиру?

— Надо уберечь ее от этой глупости, — забеспокоилась Роза. —Не дай бог, она все продаст и заплатит этим извергам, а получит труп.

— Да-а, — согласилась я, — надо уберечь ее от глупостей, нокак это сделать? Лично я не найду в себе сил сообщить Леле о гибели ее любимогомужа. Она уже и так вся на нервах. Видела бы ты, как бедняжка убивается. Во-первых,там страшенная любовь, а во-вторых, Леля боится остаться нищей.

— Как гинеколог могу сказать, — заявила Роза, — что сейчасЛеля больше думает о себе. Ей не хочется остаться нищей, а когда она узнает огибели мужа, то и вовсе испугается, но с каждым днем все сильней и сильней онабудет постигать утрату. Вот когда для нее наступят настоящие страдания. Уж янавидалась на своем веку таких несчастных, убитых горем баб. Как они мучаются,порой и руки на себя, бедняжки, накладывают.

Мы с Розой, обмениваясь скорбными взглядами, затосковали. Итут я вспомнила, что плохо будет не одной Леле.

— Тамарка! — завопила я. — Наша горемычная Тамарка! Она жетеперь летит, как фанера над Парижем! Она же под кредит, который обещалТурянский, залезла в долги и заключила контракт с жуткими штрафными санкциями.Теперь капут ее компании.