– Глотка у него здоровенная, проглотить может. А вот дальше… Пес-то слишком узкозадый.

– Есть другие предложения? – спросил дежурный. – Если есть, мы можем попробовать. Отстрел начальник штаба запретил. И Черноносенко жалко, и граната от выстрела может взорваться. А он сам постоянно лезет туда, где люди.

Положив трубку, командир роты развалился на стуле, не зная, смеяться над ситуацией или плакать. Подобного в бригаде еще не случалось.

– Ну и что будем делать? – спросил один из командиров взводов.

– Отдыхать, – резонно распорядился капитан. – И солдаты пусть отдыхают.

И в это время снова зазвучала сирена – на сей раз дающая отбой тревоге. Из любопытства Дмитрий Евгеньевич снова позвонил дежурному.

– Нашлась граната, – дежурный был откровенно переполнен радостью. – Товарищ Старший Прапорщик ее не глотал. Он ее носом под рюкзак загнал. Нашлась, слава богу… Отбой!

– А сам Черноносенко? Нашли?

– Нашли. Обожрался в столовой, под крыльцо залез и не шевелится. Только руку лижет, когда протянешь. А встать не может.

* * *

Домой старший лейтенант Арцыбашев вернулся раньше жены, затопил печку и уселся чаевничать, когда в кармане оставленной на вешалке камуфлированной куртки зазвонил мобильник. Звук был приглушенный, и пока Василий Иванович соображал, где он оставил трубку, пока дошел до прихожей, звонок прекратился. Думая, что это был подполковник Совкунов, Василий Иванович вытащил трубку и посмотрел в графу «непринятые вызовы». Звонили с незнакомого номера. Кроме Совкунова, мог проявиться и подполковник Елизаров, но и его номер старший лейтенант Арцыбашев помнил. Здесь цифры другие. Еще телефон Василия записывал старший следователь из группы, занимающейся расследованием убийства генерала Арцыбашева. Думая, что у следствия могут появиться новости, Василий Иванович нажал кнопку вызова.

– Слушаю, – сразу же ответил незнакомый голос.

– Мне только что звонили с вашей трубки… – начал старший лейтенант.

– А-а-а… – последовало восклицание. – Василий Иванович Арцыбашев?

– Так точно. С кем имею честь?

– Меня зовут Иван Александрович, фамилия моя Самойлов. Извините за беспокойство, дело вот в чем: я знавал вашего отца…

Кровь бросилась Василию Ивановичу в голову, но он ничем себя не выдал. Выдвигать сейчас обвинения против отставного полковника КГБ было нелепо. Это значило бы сразу оборвать возможность установления контакта с предполагаемым убийцей и лишить себя возможности выйти на его след.

– Нет, я не слышал о вас, – достаточно вяло сказал Василий Иванович, хотя ему хотелось кричать, как-то действовать, что-то предпринимать, но при этом он понимал, что вялость и инфантильность в данной ситуации будут лучшим средством привлечь внимание противника. А Самойлов уже являлся откровенным и изощренным, если судить по этому наглому звонку, противником, и старший лейтенант понимал это. – Вас что-то интересует?

– Извините, что возвращаю вас к таким неприятным для вас воспоминаниям. Но так будет не всегда. Только время слегка притупляет боль, но она еще множество раз будет всплывать с прежней силой. Я сам прошел через потерю близкого человека и могу вас понять.

– Кого вы потеряли, Иван Александрович? – вяло поинтересовался старший лейтенант.

– В Афгане у меня погиб сын. Старший лейтенант, как и вы. Больно терять родителей, я понимаю. Но еще больнее терять детей. Уж поверьте мне. Это в несколько раз менее естественно.

– Да, я вам верю. Итак, что вы хотели? Или просто позвонили, чтобы выразить мне свое сочувствие?

– Сочувствие я, конечно, выражаю. – Голос Самойлова звучал тихо и печально, полностью в соответствии с моментом. – И от всей души соболезную. Но звоню, честно говоря, по другому поводу. Дело в том, что мы тесно контактировали с Иваном Васильевичем по вопросу коллекционного холодного оружия. И провели немало часов в совместном обсуждении разных его видов. Иван Васильевич больше знал о своей сабле и вообще о хорасанской стали. Он мог бы опубликовать монографию по этому поводу и по моему совету начал ее писать. Возможно, уже завершил работу. Я был в отъезде и не виделся с ним в последний месяц. Но звоню я как раз по этому поводу. Момент такой, что есть возможность опубликовать монографию. Только время торопит. Потому я и звоню, оставив приличия. Тем более выход в свет такой монографии – это еще и дань памяти Ивану Васильевичу. Следователи дали мне ваш номер и сказали, что вы забрали генеральские бумаги. Если монография написана, я готов оказать содействие в ее публикации и думаю, это будет интересно многим специалистам и коллекционерам, поскольку материал Иван Васильевич собирал много лет, из различных источников, и знания его в этой сфере поистине уникальны. Поэтому-то я к вам и обращаюсь…

Теперь паузу взял Василий Иванович, и опять пауза показалась уместной.

– Извините, Иван Александрович, я только вчера вечером домой добрался и не успел еще даже сумку раскрыть, в которой привез отцовские бумаги… У меня и по дому, и по службе дел накопилось множество, вздохнуть некогда. Как только я просмотрю их и выясню, что монография готова, я обязательно вам позвоню… Это ваш постоянный номер?

– Да, постоянный. Обязательно позвоните. Я буду ждать. Конечно, публиковать монографию хорошо бы с фотографиями самой сабли, но где их сейчас взять? К сожалению…

– Может быть, у папы остались фотографии в архиве. Я посмотрю. Я знаю, он фотографировал ее. Кажется, и у меня где-то были, хотя на глаза давно не попадались. Но я старые фотографии рассматривать не любитель. Много разных… По крайней мере, я их не выбрасывал, это точно… Если есть, я добавлю к материалу.

Разговор о фотографиях зашел не случайно, понял Василий Иванович. И вся эта сказка о возможной публикации монографии придумана, скорее всего, только для поиска фотографий. Если сказать, что их нет, значит, сразу отсечь от контакта отставного полковника Самойлова. А этого делать нельзя. Но и сказать, что фотографии есть, – навлечь опасность на дом. Поселок ДОС – это вовсе не территория воинской части и не охраняется по периметру, хотя на въезде стоит часовой у шлагбаума. Сюда можно проникнуть, и обокрасть квартиру можно. Следовательно, фотографии следует унести в казарму.

– Тогда я буду ждать вашего звонка.

– До свидания, Иван Александрович…

Едва разговор закончился, в замке послышалось шевеление ключа. Василий Иванович сделал глоток из бокала с чаем и встал…

2

Новости принес не телефонный звонок, как ждал старший лейтенант, а жена.

– Что там тебе срочно вспомнить понадобилось? Может, я вспомню? – спросила она, еще не успев раздеться и только сумку с продуктами к стене поставив, сняв шарф и расстегнув пальтишко на дочери.

– А что? – Василий Иванович в удивлении поднял брови. – Откуда, извини, у твоего вопроса ноги растут? Или о секретных мероприятиях по нынешним временам в магазинных очередях рассуждают?