— Они правда хотят вас в этом мешке сгноить? — спросил совершенно искренне Рету.

Непонятно чем, но Адский герцог Муммульф был ему симпатичен.

— Эти-то? Да кишка тонка! — гыкнул Муммульф, расправляя пантеровые хвосты. — Куда они без меня денутся?

Это ж повелитель только грозится мне отдых от нежити дать, а на деле шиш кто на мое место пойдет. Дураков таких нет. Опять небось договорились заранее, кто как перед повелителем выкручиваться будет, лишь бы с Ордами не сталкиваться. Знаю я их как облупленных.

Рету наконец-то довел жабку до выхода. И уже хотел попрощаться с Муммульфом, как дверь сама распахнулась. На пороге стоял Падший ангел, за чем-то вернувшийся в зал.

— Ты как?.. — ахнул он, увидев Рету с жабкой.

От ужаса сердце у Рету провалилось в пятки. Он застыл на месте. Но фиолетовая жабка с серебряной лапкой скакнула вперед, разинула пасть во всю ширь и от души вцепилась в белый ангельский сапожок своего повелителя, он даже закончить фразу не успел.

С криком Падший ангел стряхнул жабку с ноги, выскочил вон и захлопнул дверь.

— Ага, даже так, — бодро подытожил Муммульф, внимательно за всем наблюдавший.

Он схватил пару стоек, одним неуловимым движением оказался у двери, вбил одну стойку для мантий в дверные ручки, заклинив створки. С той стороны опомнившийся, хотя и не до конца, Падший ангел принял демонический облик и навалился на дверь всем телом, пытаясь ее выломать.

— Держи, гном!

Черно-алый демон буквально поднял Рету за шиворот и посадил на вторую стойку, выдернул у него из-под мышки мешок, сунул туда жабку с серебряной лапкой, ловко затянул горловину мешка жабкиной же цепочкой и повесил мешок на верхнюю перекладину.

— Пошел! — метнул он стойку вместе с вцепившимся Рету и мешком вдоль длинного стола

Подставка для мантий сначала пошла низко, а потом набрала высоту. Рету прильнул к ней, как ведьма к метле. Разогнавшись, стойка лихо понеслась кругами по залу.

Герцог Муммульф привычным отработанным движением схватил ближайшее кресло за спинку и запулил его в окно. Кресло пробило магическую защиту и ухнуло вниз, в адское пламя. Вслед за ним из окна вырвалась стойка для мантий, унося на себе испуганного мальчика и жабку с серебряной лапкой.

И вовремя: повелитель ада Падший ангел Бетрезен сообразил наконец, что можно не ломиться тупо в дверь, а возникнуть в тронном зале, как он проделывал это буквально недавно.

И все-таки он не успел увидеть, что Адский герцог Муммульф, провернувший всю катавасию, неожиданно ловко прыгнул почти на середину стола, а со стола — красивым затяжным прыжком переместился в каменный мешок и решетки с лязгом снова сошлись у него над головой.

Демон Бетрезен увидел пустой зал.

Только расправленная пантеровая мантия красовалась в углу в гордом одиночестве.

— Догнать и вернуть! — топнул белым сапожком прекрасный адский ангел.

Меньше всего Рету мечтал покинуть преисподнюю верхом на подставке для мантий Адских герцогов. Но выхода не было: запущенная в полет волей Муммульфа стойка неплохо справлялась с ролью метлы.

Покинув замок Падшего ангела, она пронеслась над огненным морем преисподней и стала петлять по таким извилистым лабиринтам, что Рету время от времени зажмуривал глаза в полной уверенности: сейчас их с жабкой расплющит об очередную скалу.

Очень скоро в свист лихо рассекающей воздух стойки вплелся низкий яростный вой.

Рету обернулся и увидел, что его преследуют Адские баронессы, те самые, что безжалостно выжигают земли и превращают в пепел всех на них живущих.

Они летели стаей и переговаривались между собой, собираясь окружить Рету, как окружают волки добычу.

Рету спасало то, что слишком узкими были тоннели, по которым они летели, негде было развернуться в загонную сеть.

Стойка, похоже, в прошлой жизни своей была проводником по адским территориям: она шла как по ниточке, не тормозя и не отклоняясь от какой-то одной ей известной цели. Баронессы не отставали, но и приблизиться не могли.

Лабиринты сменила цепь пещер, просторных, высоких, гулких. Пламя преисподней, прорывавшееся из многочисленных трещин, окрашивало их стены во все оттенки красного: от бурой запекшейся крови до чистого алого заката.

Вой баронесс стал торжествующим — они рассыпались веером, собираясь настигнуть Рету, но тут стойка для мантий лихо сделала мертвую петлю и нырнула в неприметную дыру на своде одной из пещер.

Это было похоже на бесконечный колодец, лаз, проделанный каким-то упрямым кротом в самые недра земли. Рету чувствовал, как волосы его и коленки чиркают по стенкам, он старался распластаться по стойке, стать таким же длинным и тонким. Иногда ему казалось, что он перепутал, и этот лаз ведет не на поверхность, а наоборот, к самому центру земли, где они с жабкой и застрянут навсегда, хуже, чем проклятый Бетрезен (да забудется его имя!), которого Всевышний поначалу заточил в кристалл.

И когда они все-таки вырвались на поверхность, Рету сначала и не понял, что преисподняя окончилась. Потому что на земле царила ночь, свистел ветер, и плотные грозовые тучи закрывали звезды.

Прячась в тучах, стойка понеслась прочь от дыры, куда- то на юго-восток.

Совсем немного отстав от добычи, Адские баронессы тоже начали вылетать одна за одной из лаза. Покружив над дырой и не обнаружив жертву поблизости, стая разделилась, беспощадные охотницы парами полетели на все стороны света.

Сначала ветер помогал беглецам из преисподней, дуя в спину и словно подгоняя, но затем коварно изменил, переметнулся на другую сторону — и небо начало постепенно очищаться.

Рету смотрел вниз и никак не мог понять, что за земли они пролетают. Горы остались позади, внизу была какая-то дикая мешанина из всего на свете. Терраморфингом, похоже, тут и не пахло, никакого порядка не наблюдалось, ничейные земли, кто сильный, тот и хозяин.

Ветер еще усилился, он гневно рвал в клочья последние тучи. Небо очистилось окончательно, нависло над головой бездонной чашей, украшенной мерцающими самоцветами. Выбралась затаившаяся луна, засветила ярко. Внизу, по земле, понеслась за летящим Рету темная тень, пугая выманенных луной оборотней. Заунывный вой тоскливо зазвучал над равнинами.

И погоня плотно села беглецам на хвост.

Это был длинный, нескончаемый кошмар. Чистое ночное небо озаряли огненные всполохи.

Две Адские баронессы мчались за Рету, пытаясь на ходу опалить и обездвижить его, чтобы торжественно кинуть затем к ногам Падшего ангела.

К ярости баронесс стойка для мантий оказалась серьезным противником: то набирала высоту, то камнем ухала вниз, а то начинала выписывать такие загогулины, что Рету давно бы слетел, если бы не упирался ногами в ножки подставки. И без таинственных заклинаний герцога Муммульфа здесь не обошлось: Рету словно кто приклеил к стойке.