class="p1">— Вы, капитан, словно греческий царь Александр, разрубили гордиев узел противоречий и интриг в местных деловых кругах, дали, так сказать, дорогу молодым, — иносказательно выразился он. — И многие вам за это благодарны. И лично я тоже.

— А многие, наверное, в ярости, — хмыкнул я.

— Даже если так, то они не посмеют что-то сделать. Во всяком случае, здесь. Перейдём к делам, месье? — произнёс купец.

— Да-да, конечно, — сказал я.

Обменять награбленные ценности дело нехитрое, гораздо сложнее сделать это по выгодной цене. Особенно, когда сдаёшь всё оптом, большой партией, и какие-нибудь золото и бриллианты сдавать приходилось просто по весу, не обращая внимания на тонкую работу, редкость и прочие параметры, поднимающие стоимость в разы. А у нас именно так и выходило, что большая часть награбленного это именно личные драгоценности, каждое из которых нужно было оценивать индивидуально.

Но даже при всём этом Бартоли действительно предложил мне отличную цену, почти не торгуясь. Кажется, таинственное исчезновение месье Леви здорово подстегнуло его бизнес, и он таким образом отплачивал добром за добро. А я и не против.

Я отправил Мувангу и Андре-Луи на бригантину, чтобы парни начали разгружать и таскать добро, а сам остался в лавке месье Бартоли, который пригласил меня отметить удачную сделку. Он лично проводил меня внутрь, в небольшую гостиную, и я ожидал увидеть там бутылки спиртного, но Бартоли выставил на стол небольшой фарфоровый сервиз.

— Вы когда-нибудь пробовали кофий, месье Грин? Чрезвычайно редкий напиток. И чрезвычайно дорогой, — с какой-то неподдельной гордостью произнёс купец. — Провезли через полмира, один мой знакомый венецианец купил его где-то у османов и умудрился привезти в Новый Свет, представляете? Присаживайтесь, капитан.

Ещё бы я его не пробовал. Да я этого кофе целые литры высадил, особенно в студенческие годы. Но лучше будет подыграть.

— Любопытно попробовать, — протянул я, усаживаясь в кресло.

Бартоли сам возился с джезвой и кофемолкой, сам сварил его, разлил по крохотным чашкам. Кофе оказался почти угольно-чёрным. Торговец уселся напротив, взял свою чашку в руки. Я отхлебнул немного, жалея, что сахара и молока нет и, скорее всего, не будет.

— Хотите разбогатеть, месье Бартоли? — будто невзначай, спросил я.

— Что? Вы что-то хотите мне предложить, капитан? — напрягся купец.

— Отправьте кого-нибудь выкрасть саженцы кофейного дерева и устройте плантацию где-нибудь здесь, на островах. Клянусь, через год вы станете самым богатым человеком на архипелаге, — сказал я, демонстративно приподнимая чашку.

Бартоли рассмеялся.

— Это не шутка, месье. Попомните мои слова, когда кто-нибудь вас опередит, — добавил я.

Кофе оказался крепким и бодрящим, но, само собой, доводилось пить и получше. Так или иначе, эта чашка кофе стала ещё одним мостиком для воспоминаний, хлынувших бурным потоком. Я даже на мгновение забыл, что сижу в полутёмной гостиной бастерского торговца на Тортуге семнадцатого века.

— Бодрит, верно? — улыбнулся купец. — Я нечасто угощаю кого-либо, но вас, месье Грин, я просто обязан был угостить.

— Благодарю вас, месье, — сказал я. — Рекомендую попробовать его с молоком, добавить самую капельку.

— Так вы уже пробовали! — Бартоли указал на меня пальцем.

— Московия — страна чудес, там всё есть, — пожал плечами я.

— Вот уж не ожидал, — хмыкнул он.

— А ещё он плохо влияет на сердце, так что лучше не злоупотреблять, — сказал я.

— Да, колотится после него, бывает, как бешеное, — хмыкнул он. — Вы непростой человек, месье Грин.

— И вы, наверное, позвали меня не просто так? — предположил я.

Ещё бы, обычных клиентов никто дорогущим кофием не поит. Даже в моём времени.

— Гм… Да. Я бы хотел предложить вам работу, — сказал он. — Сперва я сомневался, но теперь ясно вижу, что вы прекрасно для этого подойдёте.

— Какую? И почему именно я? В любой таверне десятки капитанов ищут работу, — сказал я.

— У вас уже есть… Определённая репутация, — сказал Бартоли. — И это при том, что в Бастере вы человек новый.

— Допустим, — сказал я, прекрасно понимая, что он имеет в виду.

— И это значит, что вы прекрасно справитесь с этой задачей. Нужно всего лишь сопроводить один из моих кораблей в Сен-Пьер. На Мартинику, — пояснил Бартоли.

— И всё? Почему именно я? С таким заданием справится абсолютно любой, — хмыкнул я, заглядывая в опустевшую чашку, по дну которой каталась кофейная гуща.

Форма и узоры кофейной гущи ни о чём мне не говорили, но предчувствие у меня было не самое хорошее.

— Не любой, — отрезал купец. — Испанцы сильно захотят его перехватить, прежде, чем корабль отправится в Старый Свет.

— Что же там такого? — спросил я.

— Это не имеет отношения к делу, месье, — сказал Бартоли.

Снаружи раздался глухой стук, похоже, мои парни вернулись с грузом, и торговец поднялся со своего места. Мне пришлось подняться тоже.

— Вернёмся к этому разговору чуть позже, капитан, — произнёс торговец, вдруг улыбнувшись. — Время делать деньги.

Глава 15

Флибустьеры начали заносить внутрь мешки с награбленным, Бартоли взвешивал и осматривал каждый предмет, после чего озвучивал и записывал стоимость в отдельный список. Я тоже записывал, во избежание будущих недоразумений. Процесс небыстрый, утомительный, очень легко упустить какую-нибудь мелочь, чего мне бы очень не хотелось. За каждую из этих мелочей уплачено кровью моих людей.

В итоге расхождение вышло на несколько луидоров, причём это я насчитал меньше, чем насчитал Бартоли. Спорить, само собой, я не стал, я же себе не враг. Торговец отсчитал несколько увесистых мешков золота, монеты приятно позвякивали, будто чудесные колокольчики на санях деда Мороза, везущего подарки.

— Приятно было познакомиться, месье Бартоли, — произнёс я, завершая сделку крепким рукопожатием.

— Взаимно, капитан. Заходите, как будет время, продолжим нашу беседу, — улыбнулся торговец.

— Обязательно, — сказал я.

Но сперва было нужно вернуться к команде и поделить всё по справедливости, а потом занести десятину губернатору.

Парни, сгибаясь под тяжестью золота, перешучивались и смеялись, будто и вовсе не замечая мешков за спиной. Да уж, когда таскаешь своё, родное, честно заработанное, тяжесть ощущается совсем иначе.

Мы вернулись на «Поцелуй Фортуны», где все остальные уже заждались, встречая нас на палубе с горящими от предвкушения глазами. Время делить добычу. На палубу вынесли стол с табуретом,