Губы Давида приятны на вкус. Сухие и горячие. Почти сразу испуганно отстраняюсь. В комнате виснет абсолютная тишина, прямо вакуум. Отсчитываю удары собственного сердца… Ериханов наклоняется и снова целует меня, жадно, требовательно, сминая и причиняя боль. Проталкивает язык мне в рот, и внутри взрывается пламенная лихорадка.

Жадно впитываю вкус мужчины, по которому меня так долго ломало. Предательская слабость в ногах, невольно подаюсь ближе к нему, обнаженная, дрожащая.

Давид прерывает поцелуй, чтобы немного отдышаться. Заглядываю в его глаза и вижу в них бушующее пламя страсти. Понимаю, что это лишь похоть. Но сейчас мне все равно. Снова тянусь к нему, целую сама, робко касаюсь языком его губ и хмелею от бешеного ответа – горячего, болезненно жесткого поцелуя, вторжения языка. Ломает от потребности в нем. Ноги подкашиваются, кажется, если отпущу его плечи, то сразу рухну на пол.

Сильные руки толкают меня к постели. От неожиданности выдыхаю резко, тело сковывает от ожидания неизвестного.

Ериханов нависает надо мной. Я невольно пытаюсь отползти выше к изголовью кровати.

– Все? Стало страшно? – говорит насмешливо.

Сжимает мой подбородок, надавливает на нижнюю губу, заставляя открыть рот. Большой палец касается моего языка. Дергаюсь, глаза испуганно распахиваются.

– Оближи, – теперь его голос изменился до неузнаваемости. Никакого смеха, одна сталь. – Соси, малыш. Это только начало.

Делаю что велит, измученно прикрыв веки.

– Смотри на меня, – еще один приказ, который не решаюсь проигнорировать. Безумно тяжело держать этот зрительный контакт. Зрачки глаз Ериханова сужаются.

Отнимает палец, отстраняется, встает с кровати. У меня вырывается вздох облегчения, но оно очень краткое, потому что он начинает раздеваться. Сбрасывает сначала рубашку, не могу оторвать взгляда от смуглой груди. На плече все еще белая повязка, лишний раз напоминающая о том, что я должна ему. Но я быстро переключаюсь на другое. Зрелище обнажающегося мужчины слишком волнующее. У Ериханова спортивное, поджарое тело, накачанный рельефный пресс. Взгляд невольно опускается к плоскому животу и тонкой полоске волос, убегающий за пояс брюк, которые он как раз расстегивает. Судорожно глотаю слюну, смотря на Давида в одних боксерах, которые не скрывают более чем внушительной выпуклости. Ни капли не смутившись Ериханов сбрасывает и последний предмет гардероба.

У него стояк. У него просто огромный… болт. Глаза испуганно распахиваются. Подаюсь к самому изголовью, чувствуя как пылают щеки.

Давид не тратит больше время на разговоры, а я парализована страхом, не могу сопротивляться. Он меня разорвет! Эта штука точно может покалечить.

Ериханов проводит руками по моим бедрам, сдавливает ладонями ягодицы, сминает их. Властным движением дергает меня к себе ближе. Заставляет развести широко ноги, фиксирует их за лодыжки и рассматривает меня там… Достаточно долго. Остро ощущаю каждую медленно протекающую секунду. Это безумие… я так с ума сойду… Ни капли смущения… Я не ханжа, и не ожидала что это будет происходить «под одеялом». Но и к такому бесстыдству не была готова. Продолжая мучительно краснеть, покрываясь мурашками, кусаю губы. Когда его пальцы касаются меня между ног, зажмуриваюсь, выгибаюсь машинально. Между ног влажно, горячо, сильные пальцы гладят, надавливают, вызывая в моем теле невероятные ощущения. Уже не могу сдерживать стоны, по венам разливается кипяток, плавятся все косточки в теле.

Давид вдруг подается ближе, его лицо прямо над моим животом, руки стискивают бедра. Хочу свести ноги, снова объятая смущением, но он не позволяет. Наклоняется и касается меня языком… там… в самом интимном местечке… От неожиданности дергаюсь, пытаюсь его оттолкнуть.

– Что… что ты делаешь. Почему так?

Он поднимает голову, и я замираю, увидев как полыхают его глаза. Вздрагиваю.

– Почему? Зачем так?

– Потому что хочу так, – произносит хрипло. – Ты должна быть польщена. Я не часто таким занимаюсь. Ты девственница. Так что хочу тебя полизать, прежде чем… Ты ведь не обманываешь, меня, Лили? В тебе еще ни одного члена не было? – спрашивает отрывисто, требовательно. Руки сильнее сжимают мои бедра, так что у меня вырывается стон боли.

– Я… девственница.

Его руки перемещаются на внутреннюю сторону бедер. Поглаживает, точно норовистую лошадь. Потом настойчиво разводит мои ноги. Прерывисто вздыхаю, чувствуя нарастание напряжения в теле, развожу бедра шире.

Задыхаюсь от шока, выгибаясь в экстазе, когда язык бьет по мучительно ноющим складкам, посылая разряды тока всему телу. Всхлипываю, издаю стоны, цепляюсь за плечи Давида, зарываюсь в его волосы, тяну их с силой, не думая о том что причиняю боль. Я словно превращаюсь в животное. Есть только невыносимые ощущения. Инстинкт… и больше ничего. Понимаю, что потеряла контроль над телом… безвозвратно.

– Осторожно, – предупреждает хрипло, приподняв голову. – Боль меня еще больше заводит.

– Хватит… не могу… ты убиваешь меня.

– Это только начало.

Вновь наклоняется к моему лону, заставляя кричать от пытки наслаждением.

Лижет жадно, бьет языком по самой чувствительной точке. Внезапно чувствую укус и вскрикиваю… а потом к языку присоединяется палец… который кружит уже у другого отверстия… Задыхаюсь от неприятного проникновения.

– Нет… прошу…

– Не проси. Ты отдашь мне все свои дырочки, Лилиана. Одну за другой. Его палец надавливает на анальное отверстие, проникает… совсем немного…

Затем убирает палец, я всхлипываю от облегчения. Нет… такого я точно с собой сотворить не позволю.

Давид возобновляет движения языком, просовывает ладони под мои ягодицы, приподнимает меня навстречу своему языку, еще больше углубляя проникновение. Мое тело горячее, скользкое от выступившей испарины, дыхание тяжелое. Меня разрывают ощущения, голодная, яростная первозданная энергия. Мышцы бедер каменеют, я уже ничего не осознаю, теряю себя в этой чувственной пытке. Никогда не думала, что способна испытывать такие эмоции. Словно парю в невесомости, взмываю все дальше, теряюсь во вселенной… Язык продолжает ласкать, заставляя сгорать в пытке, дрожать всем телом, выгибаться под сладкими, тягучими поцелуями, под короткими жесткими укусами…

Меня захлестывает водоворот. Бешено вращающаяся воронка утаскивает под воду, чтобы вновь выкинуть на поверхность.

Сквозь свое томное, расслабленное состояние чувствую новые прикосновения. Приходит осознание, что еще не все закончено. Я обессилела настолько, что забыла, что Ериханов свое еще не получил. Он ласкал меня так долго и самозабвенно, так много сладких, пронзительных ощущений… я решила… что так и будет. Только кайф… Не отреагировала, когда шире раздвинул ноги, на максимальную растяжку. Дернул к себе за ягодицы. Уперся бедрами, широко развел мне ноги. Раздается звук рвущейся упаковки, понимаю что Давид надевает презерватив. Почему-то это откликается во мне разочарованием. Что не имеет никакого смысла. Наоборот, благодарной надо быть, что