Начало и первая половина X в. – это время развития древнерусской государственности. Д.Д. Оболенский считал, что Древнерусское государство на Днепре появилось уже в начале X в., которое вскоре оказывается втянутым в византийскую орбиту. Культурные и личные контакты с византийцами, а также торговля, дипломатия и имперская пропаганда, по мнению исследователя, разрушали замкнутость древнерусской элиты. С этим мнением согласен и Д. Кристиан, который пишет, что к 900 г. викинги начали вытеснять хазар из Поднепровья, после чего начинается быстрый рост Киева, который, однако, не был столицей вплоть до 930-х гг. М. Уиттоу также полагает, что Киевская Русь обязана своим появлением Византии: империи нужно было иметь сильного союзника на севере Черного моря. Волжские русы были слишком далеко, слишком тюркизированны и слишком сильно зависели от выгодной торговли с Востоком. Примитивная политическая организация русов Киева (князь, лично объезжающий свои владения и собирающий дань с покоренных племен) была той основой, с помощью которой правители Киева пытались убедить Византию признать их в качестве князей всей Руси. Это признание, в свою очередь, дало князьям Киева возможность создавать настоящие военно-политические структуры.

Дж. Шепард, в отличие от своего учителя Д.Д. Оболенского и других вышеуказанных авторов, полагает, что центр Руси переместился в Среднее Поднепровье позднее: «Первые надежные свидетельства существования верховного лидера русов в районе Киева относятся к сыну Рюрика, Игорю, а он надежно засвидетельствован там около 940 г. Интересно отметить, что военно-политический локус Руси сместился к югу меньше чем через поколение после того, как первые северяне появились на Среднем Днепре. Это говорит о развитии византийских связей в торговле и богатстве, которое они могли принести. Но это также отражает уникальное состояние вещей: в Византии был широкий спрос на рабов, и для русов это было весьма удобно, поскольку, в отличие от прочих товаров, рабы могли сойти с кораблей и самостоятельно пройти мимо порогов. Другие риски, включая кочевников и возможные кораблекрушения, задевали интересы русов и требовали создания властных структур, которые бы занимались организацией сопровождения купцов и договаривались бы с византийскими властями. Эти структуры были необходимы и для обеспечения притока рабов, а также для противостояния сравнительно неплохо организованным и вооруженным славянам Среднего Поднепровья. Владея городами, которые возглавлялись князьями, они могли противостоять попыткам русов обложить их чрезмерной данью. Однако наиболее важной задачей для лидеров русов было дипломатическое или иное решение проблем с Хазарским каганатом».

По мнению Т. Нунена, формирование древнерусской государственности происходило по хазарскому образцу. Он отмечал, что князья русов знали об успехах хазар в строительстве сложной, многонациональной и мульти-конфессиональной империи, управляемой посредством административных, военных и правовых институтов, и хотели повторить их, стремясь создать похожую империю с центром в Киеве. Поэтому киевские князья стремились скопировать хазарскую модель, зная, что каганат процветал за счет торговли и дани, поэтому возникшая Киевская Русь также была центром оживленной торговли между исламским миром, Византией и Балтикой. Князья Киева полагали, что разнообразная экономика Руси не сможет процветать, если русские земли будут управляться безгосударственными племенами, которые ограничиваются своими местечковыми интересами. Великий князь Киева управлял гетерогенной, разноплеменной империей, в которой жили различные племена и кланы, исповедовавшие различные религии и имевшие различную экономику. Как и в Хазарии, международная торговля была хорошо развита и приносила большой доход при условии обеспечения мира и стабильности. Поэтому Киевская Русь и Хазарский каганат были фундаментально похожи, и успехи каганата подтверждали божественный мандат носителя титула.

С. Франклин и Дж. Шепард пишут, что из описания Руси, данного в трактате «Об управлении империей» Константина Багрянородного, и из текста договора 944 г. ясно, что верховный правитель Руси этого периода – Игорь – уже не похож на ту чисто номинальную фигуру правителя русов, которую описывал Ибн Фадлан. При этом, отмечают исследователи, создается впечатление коллективного управления Русью некоторым числом князей или вождей. Зимой они возглавляют дружины, занимающиеся сбором дани, но не все они базируются в Киеве.

Таким образом, всеми авторами вновь отмечается важность международной торговли в процессе развития древнерусской государственности, и это видно из договоров Руси и Византии, а также тот факт, что Киев Рюриковичей не был единственным центром власти на Руси. Как видно из вышеизложенного, многие исследователи считают, что по крайней мере до середины X в. можно говорить о существовании Русского каганата и полития волжских русов. Другие властные центры сохранялись и в более позднее время, как будет видно из дальнейшего. Особо отмечается роль князя Олега, который либо создал, либо укрепил Древнерусское государство и сделал важное политическое изменение, перенеся столицу в Киев.

Дальнейшее развитие древнерусской государственности связывается с Ольгой и ее реформами. «Княгиня Ольга, действуя как регент, предприняла меры по упорядочиванию выплат дани, а также разместила охотничьи заимки в местах обитания хищных птиц, которых, вместе с мехами, воском, медом и рабами, отправляли в Византию», – пишет Дж. Шепард.

Проведенные Ольгой после убийства ее мужа – князя Игоря – реформы в области сбора дани отмечал также Т. Нунен. Он писал, что если до Ольги князю приходилось самому объезжать зимой подвластные ему племена, то при ней дань стала уплачиваться наместникам или представителям князя и стекаться в торговые посты или региональные центры. О зимнем полюдье князей русов пишут также С. Франклин и Дж. Шепард со ссылкой на Константина Багрянородного.

А У. Хэнак так описывает процесс формирования древнерусского государства в начале – середине X в.: «После подчинения Олегу древляне, северяне и радимичи еще сохраняли свои социально-политические институты, но он ускорил процесс политического и экономического подчинения сельской округи военным центром, что привело к распаду славянских племен, и в отсутствие стабильных территориальных политий он смог предохранить себя от возможного появления независимых славянских объединений в будущем. Возникшая в итоге структура была гетерогенной политической общностью, связь которой с Киевом обеспечивалась личными качествами и военной силой киевского князя, его способностью держать данников под контролем». Ольга, по мнению исследователя, завершила процесс инкорпорации славянских земель в киевское государство и централизовала его администрацию, сконцентрировав власть вокруг рода Рюрика, хотя Святослав подорвал эти усилия, и славяне имели возможность выйти из-под контроля Рюриковичей.

Остальные авторы описывают внутреннюю деятельность Ольги примерно в том же ключе, следуя в основном летописному рассказу и уделяя ей не очень много внимания. С другой стороны, весьма подробно и обстоятельно описывается ее поездка в Константинополь, которая привела к ее крещению.

Дж. Шепард пишет, что Ольга ездила в Константинополь отчасти для того, чтобы подтвердить или улучшить условия договора 944 г. Она была представлена ко двору вместе с другими «княгинями, которые приходились ей родственницами, и своими придворными дамами», а также с «послами князей Росии и купцами». В ходе визита была крещена и взяла имя Елена в честь жены императора. Однако обратно на Русь Ольга-Елена вернулась без епископа, а осенью 959 г. просила императора Оттона I Саксонского прислать полноценную религиозную миссию. В конце концов был послан епископ Адальберт, однако вскоре он возвратился, назвав свою поездку напрасной. Оценить эти события, как полагает Дж. Шепард, трудно. Точная дата поездки Ольги не известна: традиционно называют 946 г., но и альтернативная точка зрения – 957 г. – также имеет свои преимущества, не в последнюю очередь из-за увязки сообщений русских и византийских источников. Ясно, однако, что поездка Ольги происходит на фоне экономического процветания и налаженной организации. Стабильность княжеской власти можно доказать тем, что она пережила все неурядицы 940-х гг., хотя в какой-то степени это стало возможным благодаря личным качествам Ольги. Концентрация богатства и оружия на Среднем Днепре также подтверждается находками в камерных захоронениях (chamber graves) под Киевом и Шестовицей. Погребенные в них снаряжались оружием и конской упряжью, а иногда лошадьми и рабынями для загробной жизни. А их участие в торговых операциях подтверждается наличием в захоронениях весов и гирь.