Скандинавы первого тысячелетия жили в тени единственной сверхдержавы своего мира, Римской империи в зените ее могущества и во времена ее долгого неспешного упадка. Граница империи проходила по Рейну и пересекала земли германских племен чуть южнее Дании. Происходившие через эту границу торговля и обмен — не только товарами, но также идеями и убеждениями — на протяжении сотен лет составляли неотъемлемую часть жизни скандинавов, особенно знати.

Когда в V веке Западная Римская империя начала распадаться на части, это косвенно затронуло и Север. В Европе власть Рима постепенно слабела и размывалась, принимая новые формы, и слом старых устоев повлек за собой череду событий, встряхнувших весь континент. Люди снимались с мест, отправлялись в военные походы, присоединялись к потокам беженцев — словом, самыми разными путями и по самым разным причинам оставляли свои дома в поисках новой жизни на новом месте. Часть прежних полномочий Рима обрела новую силу в руках одной из империй-близнецов на востоке — той, что позже будет называться Византийской империей, со столицей в Константинополе (современный Стамбул). Новая политика и новые политические фигуры крепли и во всеуслышание заявляли о себе. Их связи и сети влияния доходили и до Скандинавии — северяне всегда были тесно связаны со своими соседями.

Происходившие на юге конвульсивные перемены влияли на скандинавов, принося в их жизнь нестабильность, перемены, но вместе с тем и новые возможности, нередко выгодные для меньшинства в ущерб большинству Период с V до середины VI века, который археологи называли эпохой Великого переселения народов, ознаменовался чередой затяжных кризисов, имевших далекоидущие последствия. Их, в свою очередь, усугубила ужасная климатическая катастрофа, которую никто не в состоянии был предугадать, спровоцировавшая массовое вымирание населения северных стран. В этих социальных и политических потрясениях мы можем найти глубинные истоки эпохи викингов в Скандинавии. Восстановление после полувековой травмы положило начало новому порядку. Это было время военных вождей и их дружин, крошечных королевств, правители которых восседали в величественных залах, и стоящей за ними культуры мифологизированной, ритуально обоснованной силы. Все это в конечном итоге подготовило почву для феномена викингов.

Медленный упадок Рима имел непредсказуемые последствия, которые столетия спустя привели к возвышению викингов. И «новый мир» эпохи викингов в Скандинавии в самом буквальном смысле начался с бесконечной зимы под помраченным солнцем.

Скандинавский железный век

Хронология и региональная терминология

Рим всегда был частью долгого, как его называют археологи, скандинавского железного века. Даже нынешние условные наименования его хронологических периодов связаны с Римской империей, причем странным образом они начинаются еще до ее основания: так называемый доримский период начался около 500 г. до н. э. и продолжался до падения республики и возвышения цезарей.

Как любой имперский конструкт, на пике своего могущества Рим представлял собой сложное государственное образование с региональными администрациями, рассредоточенной армией и разветвленной сетевой экономикой. Эти элементы действовали с разной степенью автономии, и местные чиновники, помимо выполнения своих официальных обязанностей, нередко преследовали также собственные интересы. Кроме того, раздираемая внутренними противоречиями и конфликтами Римская империя участвовала в «миротворческих» операциях на своей территории и усмирительных заграничных походах. Проявления всего этого были неодинаковыми в разных регионах и менялись со временем — империя была далеко не статичной. Примерно за два столетия — с 370-х до 560-х годов — течение этих событий основательно истрепало ткань имперской власти. Западная Римская империя начала распадаться на части, и одновременно с этим пришло в движение множество приграничных народов, которые часто не вполне верно называют варварскими племенами.

Вопрос о крахе Римской империи и так называемом Великом переселении народов по-прежнему досаждает историкам и порождает подчас весьма язвительные споры, но тем не менее по этому вопросу существует ряд вполне ясных позиций. Они рассредоточены по шкале, на одном конце которой распад имперских устоев рассматривается как следствие возрастающего внешнего давления со стороны подвижных разбойных отрядов и военизированных миграций, а на противоположном конце господствует точка зрения, согласно которой постепенное внутреннее преображение империи само служило стимулом для мобилизации приграничных народов. Так или иначе, вряд ли можно усомниться в том, что это было время великих перемен: от радикального изменения стратегического баланса на важнейших участках имперской границы до возникновения новых социальных структур за чертой Лимес (римских укрепленных рубежей), в котором Рим также сыграл свою роль. Великое переселение народов представляло собой не просто хронологическую последовательность вторжений и грабежей, обозначенных на классической карте Европы пересекающимися разноцветными стрелками, символизирующими движение «племен».

Начиная с III века и далее империю более или менее постоянно испытывали на прочность как изнутри, так и снаружи. В начале V века дестабилизирующие конфликты разворачивались в Галлии, Испании и Северной Африке. При этом мощь Рима неуклонно ослабевала под натиском Аттилы и гуннов. Эти события, в свою очередь, провоцировали социальные сдвиги на всей территории империи и привели к попыткам череды военных узурпаторов захватить императорский трон. В действительности «падение» Рима произошло не в одночасье, и о резком ухудшении ситуации свидетельствуют лишь отдельные инциденты (хотя некоторые из них отличались большим драматизмом, как, например, разграбление Вечного города готами в 410 году). Были и хорошие, и плохие годы, и даже один и тот же год мог оказаться неодинаковым для разных частей империи. Граждане государства и народы, живущие за его границами, но в пределах его влияния, могли ощущать происходящее очень по-разному — иногда в их жизни случался внезапный резкий поворот, а иногда перемены происходили медленно и почти незаметно.

Производство определенных товаров прекращалось, или менялся их рынок сбыта, освободившиеся ниши занимали другие товары, и сообразно этому перестраивались маршруты торговых путей. Конечно, возникал дефицит, и какие-то товары исчезали с рынка, но одновременно с этим торговля перестраивалась, стремясь удовлетворить меняющийся спрос в новых экономических условиях. Эти процессы влекли за собой еще более глубокие изменения: под их воздействием менялись характер расселения и демография. Говоря современным языком, нетрудно представить, как некогда процветавшие придорожные населенные пункты постепенно приходили в упадок, когда новая скоростная трасса обходила их стороной, и весь транспорт с некоторых пор проезжал мимо.

В неспокойные времена люди всегда переезжают: нестабильность пронизывает ткань повседневной жизни, и людям, поодиночке или целыми группами, приходится принимать непростые решения. Во времена Великого переселения народов дело было отчасти именно в этом: большие и малые группы людей отправлялись в путь в надежде на лучшее. Одни бежали, спасая свою жизнь, другие были теми, от кого бежали первые. Большинство искало экономической безопасности, стабильности и спокойной жизни, а облеченное властью меньшинство активно пыталось придать миру ту форму, которая отвечала их интересам. Все это сопровождалось дальнейшим ослаблением и без того уже децентрализованной власти и процессом постоянных переговоров на местном уровне. Народы и государства искали способы адаптации и выживания, формируя в процессе новые идентичности и этносы.