Эти люди пересекали границу между человеком и животным. Мы не знаем, как на самом деле их воспринимали современники, но, если говорить в привычных нам терминах, они, возможно, представляли совершенно особый гендер. Наш собственный благополучно расширяющийся спектр включает множество вариантов идентичности, но все они ограничены человеческой формой. Возможно, викинги пошли дальше и вступили в область, которую мы сейчас называем постгуманизмом (хотя они пришли туда первыми). Современному человеку это покажется странным, но возможно, такие способности воспринимали скорее как навык. Кто-то был искусным резчиком, кто-то хорошо пел, а ваш сосед, если его рассердить, мог превратиться в медведя.

Внутри формы, или оболочки, человека находилась вторая часть его личности — hugr, суть которой не передает ни одно современное слово. Хугр сочетала в себе черты личности, темперамента, характера и особенно ума и отражала суть человека, его естество, квинтэссенцию, свободную от всякого притворства или поверхностного влияния. Из всех представлений викингов это самое близкое к понятию обособленной души, встречающемуся в позднейших мировых религиях, поскольку хугр могла оставлять физическое тело. Связанные с загробной жизнью верования викингов, безусловно имевшиеся у них в большом разнообразии, будут рассмотрены в свое время, однако не вполне ясно, какая часть человека, по их мнению, «двигалась дальше» и продолжала существовать после смерти. Насколько можно судить, вероятно, это была именно хугр.

Важно отметить, что некоторые люди с разными, но одинаково пугающими дарами могли видеть эти аспекты личности в других людях. В поэтическом отрывке под названием Ljóðatal («Список заклинаний») Один хвастается своими магическими способностями и знанием особых заклинаний, в одном из них мы видим истинную порочность его силы:

Заклинание Одина направлено против духов ведьм, покинувших тела по велению своих хозяек, и оно действительно ужасно: оно обрывает связующую нить между телом и душой, обреченной после этого рассеяться навеки.

Также, по мнению викингов, где-то внутри каждого из нас находится hamingja — хамингья, примечательное существо, олицетворяющее личную удачу человека. Для народов Севера в позднем железном веке она имела большое значение: жизненный путь каждого человека был предопределен судьбой, но по этому пути его несла волна удачи. Женщина или мужчина, которым сопутствовала удача, во многом добивались успехов, и современники видели это и считали их по-настоящему благополучными — и уважаемыми — людьми. Лейф Эйрикссон, предположительно первый европеец, высадившийся в Северной Америке, не случайно носил прозвище hinn heppni, «Счастливчик». Интересно, что hamingjur (во множественном числе) могли покидать тело и ходить вокруг, невидимые для всех, за исключением тех, кто обладал особым зрением. В сагах говорится о случаях, когда люди отступали перед битвой, потому что их противников сопровождало слишком много духов удачи, — никто в здравом уме не стал бы сражаться при таком неравенстве сил. Любопытно, что хамингья также обладала независимой волей и в экстремальных ситуациях даже могла оставить своего человека. Английское выражение «удача его покинула» на самом деле представляет собой кальку с норвежского, за исключением того, что викинги имели это в виду буквально.

Последняя часть четверичной души была совершенно не похожа на остальные: это было отдельное существо, каким-то образом обитающее внутри каждого человека, неотделимое от него, но обособленное. Fylgja была женским духом — всегда женским, даже у мужчины — и повсюду сопровождала человека на протяжении всей его жизни. Как это чудесно, и как решительно это переворачивает андроцентричный стереотип: каждый мужчина-викинг в буквальном смысле носил внутри себя дух женщины.

Слово fylgja означает «то, что идет следом», хотя иногда его переводят как «призрак» и отождествляют с подобными существами из соседних культур. Фюльгья была стражем и защитником, но также олицетворяла связь с предками (в некоторых текстах они напоминают дисов, иногда даже сливаются с ними). После смерти человека фюльгья переходила к следующим представителям рода, хотя как это происходило, точно неизвестно — ждала ли фюльгья появления следующего новорожденного, или человек мог унаследовать ее в любой момент жизни, не обязательно сразу после появления на свет? Так или иначе, все несли с собой — в себе — дух своего рода, который присматривал за ними и направлял их путь. Фюльгью можно было увидеть только во сне, где она появлялась с предостережениями и советами. Из всех духов эпохи викингов они оказались самыми живучими. Современные исландцы только закатывают глаза, когда приезжие в очередной раз спрашивают, верят ли они в эльфов, но спросите их о фюльгьях, и ответом вам станет ровный взгляд и, возможно, смена темы.

Ощущение чего-то совершенно чужеродного, иногда проглядывающего в действиях или словах, возможно, и было тем, что коренным образом отличало викингов от людей, с которыми они сталкивались. Нетрудно представить, насколько пугающей казалась европейскому христианину состоящая из нескольких частей душа, заключенная в формы и оболочки. Кроме того, она могла казаться пугающе знакомой, поскольку в дохристианской Европе существовало немало подобных верований, и они достаточно глубоко укоренились, чтобы пережить приход новой веры, затаившись в глубинах памяти и фольклора.

Итак, нам уже должно быть ясно, что викинги вовсе не были теми примитивными варварами, какими их рисуют стереотипы. Точно так же мысленный (а с их точки зрения, реальный и естественный) мир, в котором они жили, был не таким, как у франков, германцев, англосаксов и других народов. Когда христиане на континенте открывали утром двери своих жилищ, они не видели вокруг следов работы эльфов, гномов и духов природы, течение их дня не было предопределено норнами, роса на траве не была потом, упавшим с боков сверхъестественных скакунов, радуга не вела в Асгард и небесные чертоги богов. И даже над полем боя, где хватало крови и жестокости, не резвились ужасные воительницы, заглушающие грохот битвы пронзительными яростными воплями. Короче говоря, викинги были не такими, как все.

Эпоха викингов началась не с легендарных разбойных набегов на западе и длинных кораблей, которые возникали в неспокойном море и приставали к пологим берегам, обращая в бегство англичан и наводя ужас на служителей церкви. Она началась даже не с викингов — этот ярлык иногда не столько проясняет дело, сколько еще больше его запутывает Мир, заселенный потомками Ясеня и Вяза, сформировался задолго до этого — столетиями раньше, в эпоху, которую археологи называют железным веком. Чтобы понять викингов, необходимо сначала разобраться в их прошлом.