Встав в очередь на проверку, Выхин быстро прикинул, сколько это займет времени. Приехало человек пятьдесят — семьдесят, на каждого тратили по пять — семь минут. Получалось, что ему придется простоять здесь около часа, поскольку в очереди он был тринадцатым. Несчастливое число, усмехнулся он, но не менять же теперь место?

От нечего делать он начал разглядывать стоявших в очереди и проверявших документы. Эсэсовцам, видно, тоже не очень-то хотелось торчать у вокзала лишнее время в ожидании прибытия следующего поезда, и они разделились: стали пропускать проверяемых в два потока. Очередь двинулась заметно быстрее.

Трамвай ушел. Набившимся в вагон немцам надоело ждать, и они приказали вагоновожатому отправляться. На остановке остались стоять не успевшие сесть пассажиры. Сколько им теперь придется ждать следующего трамвая?

Неожиданно внимание Выхина привлек человек в штатском, стоявший чуть в стороне от разбитого вокзального здания. Он лениво покуривал, искоса посматривая в сторону проходивших проверку. Широкополая темная шляпа сбита на затылок, крепкий, немного тяжеловатый подбородок с чуть заметной ямочкой, выпуклые надбровные дуги, отчего лоб казался низковат, внимательные светлые глаза, перебегавшие с одного лица на другое — казалось, он кого-то выискивал в толпе, но никак не мог отыскать.

Выхин подошел к рыжеватому немолодому эсэсовцу, подал свои бумаги. Тот, щуря глаза от дыма зажатой во рту сигареты, начал их внимательно просматривать. Повинуясь его знаку, Выхин распахнул светлый плащ, позволил провести руками по телу в поисках оружия. Видимо, удовлетворившись проверкой и личным досмотром, эсэсовец небрежно сунул ему в руки документы и кивком головы показал, что можно быть свободным. Перекинув небольшой чемоданчик в левую руку, Выхин взял бумаги и отошел.

— Хальт! Стой! — неожиданно раздался сзади громкий возглас.

Пророкотала короткая автоматная очередь. Выхин быстро прижался спиной к стене.

Стреляли не в него. Через площадь быстро бежал человек средних лет, умело прячась за начавшими бестолково метаться пассажирами, уже прошедшими контроль и направлявшимися к трамвайной остановке. На бегу он отбросил мешавший ему чемодан, выхватил пистолет и несколько раз выстрелил, целясь в эсэсовцев.

Люди на площади кинулись в разные стороны, боясь попасть под пули.

Беглец, видимо, хорошо знал город и привокзальную площадь: воспользовавшись паникой, он шустро юркнул в узкую щель между домами и пропал из вида. Эсэсовцы завели мотоцикл, трое из них сели на него и поехали через площадь, огибая квартал. Вскоре вновь послышались автоматные очереди и, как хлопки, выстрелы из пистолета.

Звуки погони сместились в сторону, можно было наконец осмотреться.

Только что проверявший у Выхина документы рыжеватый эсэсовец сидел на земле, держась за плечо. Сквозь пальцы текла тонкая струйка крови. Выезжавший на площадь трамвай остановился, из него выскочили несколько вооруженных немецких солдат и бросились на звуки выстрелов.

Через несколько минут все смолкло, повели раненого, эсэсовцы быстро закончили проверку документов, приехавшие набились в трамвай, стремясь поскорее покинуть ставшее опасным место.

Убирая свои бумаги, Выхин заметил, как мелкой предательской дрожью трясутся пальцы, засовывающие листки в бумажник. Еще бы — кому охота нежданно-негаданно и ни за что ни про что получить в подарок шальную пулю? Он повертел головой по сторонам — человек в темной широкополой шляпе, высматривавший кого-то среди пассажиров, сошедших с поезда, исчез, словно и не было его совсем. Пора, пожалуй, и ему убираться от греха подальше, пока опять что-нибудь не произошло. Ненужные приключения никогда не привлекали Выхина, и он, не дожидаясь следующего трамвая, пошел по улице прочь от вокзала, стараясь восстановить в памяти план городка, который тщательно заучивал перед поездкой.

Так, здесь должен стоять костел святого Юргена, как раз на углу той улицы, что ведет от площади в сторону предместий. Ага, вот он. Теперь надо свернуть за угол и идти прямо, до кинотеатра, а там снова повернуть.

Размеренная ходьба немного успокоила, мысли потекли ровнее. Может быть, потом он будет вспоминать это происшествие с улыбкой, но сейчас хотелось уйти как можно дальше — черт их маму знает, что взбредет в голову эсэсовцам на площади: возьмут заложников, a то и просто начнут стрельбу по безоружным — оккупация!

По сторонам улицы целые дома начали перемежаться с развалинами, оставшимися после прошлогодних бомбежек. Остатки стен торчали выкрошившимися зубами, кое-где между кучами битого кирпича уже начала пробиваться чахлая трава. От многих домов остались только коробки с пустыми проемами окон; в одном месте он увидел чудом сохранившийся кусок комнаты на третьем этаже, с обгорелой железной кроватью у стены, а дальше пола не было — просто неровно обгрызенные перекрытия и торчащие куски искореженных балок.

Наверное, жуткое здесь место по вечерам и ночью — тихо, нет фонарей, каждый шорох кажется притаившейся, подстерегающей тебя неизвестной опасностью.

Стремясь сократить путь, Выхин свернул в проулок между разбитыми кварталами. Мостовая здесь была расчищена от обломков и можно пройти на параллельную улицу. Еще несколько минут — и он выйдет к кинотеатру, а там уже рукой подать до шоссе, которое ему нужно. Кроме него других прохожих не было. Стараясь скорее миновать мрачное место среди развалин, Выхин непроизвольно прибавил шагу.

— Стой!

Окликнули тихо, но с явной угрозой. Остановиться или, на всякий случай, лучше нырнуть в пустой дверной проем стены бывшего трехэтажного дома? Кто может его здесь окликать? Впереди никого, сзади тоже никто не шел.

— Стою, — Выхин решил все же остановиться.

— Кто вы? — спрашивал мужчина, голос доносился сбоку, из-за кучи щебня.

— Приезжий, — лаконично ответил Выхин, осторожно поворачивая голову.

— Не двигайся! — приказал тот же голос. — Поляк?

— Русский.

— Из эмигрантов?

— Да… Что вам нужно?

— Немцы поблизости есть?

— Нет. По крайней мере я не видел.

— Приехали с утренним поездом?

— Да. Скажите, что вам надо, или я ухожу! — разозлился Выхин. — Хватит ломать комедию!

— Подойдите сюда! — голос невидимого собеседника звучал уже не угрожающе, а просительно.

Повернувшись, Выхин зашел за кучу щебня. Опершись рукой о выступ разрушенной стены, там стоял тот самый мужчина, бежавший через площадь. Его правая штанина намокла от крови, лицо было бледно, губы страдальчески кривились. Увидев Выхина, он поднял пистолет.

— Это лишнее! — поморщился тот. — Вам нельзя стрелять, иначе немцы тут же окажутся здесь. Как вам удалось оторваться от них?

— Были на площади? — вместо ответа спросил мужчина, не опуская оружия.

— Был… Чего вы хотите? Я уже второй раз спрашиваю об этом. Остановили, чтобы поинтересоваться национальностью и видел ли я, как вы удирали от патруля?