Анна-Мария с сомнением покачала головой. Ей с трудом верилось в то, что Карл-Иммануил захочет внимать советам отца. Да и король вряд ли сумеет переступить через свою неприязнь к сыну и быть с ним ласковым и терпеливым. Однако кое в чем маркиза была права. Нельзя допустить, чтобы история со вторым браком Карла-Иммануила завершилась столь же огорчительно. Значит, принцу придется многое растолковывать, а она, мать, сделать этого не сможет. Но если не она, то кто же?

– Маркиза, – слабым голосом произнесла королева, – вам придется переговорить с Его Величеством. Он отец, ему и решать, как быть. Ступайте же к нему без промедления. Я совершенно без сил и сейчас попробую забыться сном. Надеюсь, через несколько часов я окрепну. Ваша помощь мне больше не понадобится… Только не забудьте потом рассказать, чем закончится ваша беседа с королем.

И Анна-Мария легонько вздохнула и закрыла глаза. «Хорошо все же, – подумала она, засыпая, – что меня окружают такие преданные люди. Милая, милая маркиза…»

Виктор-Амедей сразу же принял статс-даму и с улыбкой галантного кавалера осведомился, что ее привело к нему. Маркиза стыдливо потупилась, покраснела (румянец всегда удивительно шел ей) и сообщила о поручении королевы.

– Как странно! – воскликнул Виктор-Амедей. – Отчего же моя супруга сама не явилась ко мне?

– Ее Величество отдыхает, – сказала красавица, пристально глядя на короля. – Мы гуляли после обеда, и у нее закружилась голова. Ничего серьезного, государь, не беспокойтесь. Если бы что-то стряслось, вы давно бы знали об этом.

Король молчал и смотрел на обворожительную даму столь же внимательно, как и она на него. Маркиза первая опустила глаза и пробормотала:

– Вы прикажете мне удалиться, Ваше Величество? Но что же я скажу королеве?

– Удалиться? Ни в коем случае!

Король поискал взглядом колокольчик, который по рассеянности всегда забывал вернуть на поднос, увидел его на откинутой крышке бюро, позвонил и велел подать лимонад и жареный миндаль.

– Фрукты на столе, – негромко проговорил он, – и мы вполне могли бы обойтись одним лимонадом, но я жажду услышать, как хрустят на ваших зубках зажаренные орешки.

Госпожа де Спиньо изумленно воззрилась на короля. Никогда прежде ей не приходилось слышать от него столь игривых речей. И Виктор-Амедей не замедлил все объяснить.

– Я неплохо разбираюсь в женщинах, – деловито сказал он, жестом веля маркизе садиться. – И давно заметил, какие взгляды вы на меня бросаете. Не стану скрывать – вы тоже нравитесь мне. И теперь у нас появится возможность встречаться столь часто, как мы того захотим. Ведь отец имеет право озаботиться судьбой родного сына и избрать в свои советчицы некую умную и чертовски хорошенькую женщину? Ну, а советоваться мы с вами станем, скажем, поздно вечером, когда меня не будут отвлекать никакие другие дела. Жаль, конечно, что королеве нездоровится, но нет худа без добра – значит, она не станет возражать, если несколько следующих ночей я проведу в отдельной спальне.

… – Итак, мы с вами поняли друг друга, – сказал король спустя четверть часа и вежливо отвернулся, чтобы не видеть, как маркиза приводит в порядок свои многочисленные пышные юбки. – Ну вот, парик помялся! – досадливо пробормотал он.

И Его Величество начал старательно поправлять огненно-рыжие локоны. Он так увлекся этим занятием, что маркизе пришлось несколько раз кашлянуть прямо у него над ухом.

– А, да-да, – обернулся он к ней с лучезарной улыбкой. – Мопс! Я не забыл о поручении королевы, но предлагаю вам обсудить все завтра, после ужина. Или вы предпочитаете сегодня? – И Виктор-Амедей бережно коснулся пальцем крохотной черной мушки на щеке красавицы. – У вас совсем нет седых волос, – прошептал он. – А моя жена после смерти сына заметно постарела. И мне не нравится, как она теперь выглядит…

Встречи короля и маркизы скоро стали делом привычным и даже обыденным. Виктор-Амедей искренне привязался к госпоже де Спиньо и часто делился с ней опасениями о судьбе Мопса. Говорить с ним и давать ему какие-либо советы король отказался наотрез.

– Все равно этот болван ничего не поймет. Да он, пожалуй, и не услышит меня: уставится себе под ноги и будет думать о чем-то своем. Нет-нет, надо придумать нечто иное.

– А не покажете ли вы мне портрет невесты? – попросила маркиза. – Видите ли, принц почувствовал бы себя увереннее, если бы девушка была не такой дурнушкой, как его первая жена, упокой Господь ее душу.

Виктор-Амедей охотно выполнил просьбу своей возлюбленной. С холста глядело совершенно очаровательное создание. Хрупкое, золотоволосое, нежное, с розовыми свежими щечками.

– Как же ее зовут? – прошептала очарованная маркиза.

– У всех этих немок на удивление трудные имена, – усмехнулся Его Величество, явно довольный тем, какое впечатление произвел на маркизу портрет. – Язык сломаешь, пока выговоришь: Поликсена де Гессе-Рейнфельд. Как вы думаете, понравится она моему непутевому сыночку?

– Конечно, – уверенно кивнула госпожа де Спиньо. – И мне кажется, что… – Тут красавица томно потянулась и сунула ноги в раззолоченные комнатные туфельки без задников. – Странные они все же, – заметила она между делом, оглядывая туфли. – Холодно в них, и так и норовят соскользнуть. Нет, не завидую я восточным наложницам. Ношу только потому, что мода велит… Так вот, мне кажется, в брачную ночь у принца все получится как надо. Я же говорила вам, что та девица, коей я велела… э-э… лишить господина Карла-Иммануила невинности, сказала, будто все прошло довольно гладко. Я вас уверяю, что принц со временем войдет во вкус и примется менять любовниц как перчатки.

Виктор-Амедей привлек женщину к себе и прошептал:

– Значит, вы думаете, он пойдет в отца?

Маркиза польщенно улыбнулась и ничего не ответила. Она знала, что король очень долго оставался верным мужем и что именно она, Анна-Тереза де Кумиан, заставила его впервые осквернить семейный очаг.

– И все же мы не можем допустить, чтобы Мопс остался в спальне наедине с молодой женой! – неожиданно заявил король.

Маркиза удивленно протянула:

– О чем это вы, Ваше Величество? Я не понимаю…

– Что же тут непонятного? – Виктор-Амедей рассеянно поправил цветы в вазе. – Все уйдут, полог на кровати будет задернут, но мы с вами станем через щелочку наблюдать за супругами и в нужную минуту придем им на помощь.

– О Господи! – в голос рассмеялась маркиза. – Никогда в жизни мне не приходилось встречать столь заботливого отца!

Так все и произошло. Когда молодые возлегли на кровать, над которой вздымался устрашающих размеров балдахин, король и маркиза выпроводили придворных и устроились в креслах возле камина. Королева, поколебавшись, тоже ушла. С некоторых пор она все чаще чувствовала недомогание, и лекари в один голос советовали ей не переутомляться и как можно больше спать. Анна-Мария была уже серьезно больна, хотя и не догадывалась об этом.