Оживились и мои спутники. Лузга с Марком, видимо, свыкнувшись с неизбежным, перестали дуться, и притормозили, дождавшись нас с Гондой. Дальше мы двинулись вместе, одной весело гомонящей толпой. Только лишь Силантий продолжал плестись позади, понуро опустив голову.

— Ещё версты три землю топтать, — проворчал вечно недовольный Лузга. — И чего они так далеко он леса построились?

— Так река рядом, — пожал плечами в ответ Гонда. — Её просто не видно отсюда. Ничего, — внимательно поглядел он на небо. — До заката там будем, — и подойдя ко мне вплотную, внушительно добавил. — Ты это Вельд. В деревне от меня ни на шаг.

— В деревне то, что мне угрожать может?

— Иная деревня похуже леса, может быть, — вздохнул мой друг. — Умыкнуть и там могут.

— Это да, — поддержал его Лузга. — Своих отроков от баллота сберечь, кто не захочет? А мы для них пришлые. Что нас жалеть?

— Пока ты на виду, при обозе аль в избе гостевой, никто тебя не тронет, а вот коль отойдёшь куда, враз схватят и в подполье сволокут.

— Так зачем же я куда–то пойду? — усомнился я.

— Ну, тут по–разному бывает, — усмехнулся в ответ мой друг. — Могут варом напоить и по хмельному делу в сторону отвести или прибыток какой пообещать, за то, что подсобить пойдёшь.

— А может и бабёнка какая–нибудь на тебя глаз положить, да к себе в избу зазвать, — лукаво подмигнул мне Марк.

— И то может быть, — согласился с ним Гонда, — Так что брате, — он внимательно заглянул мне в глаза, — как в деревню придём, куда бы тебя ни звали и чего бы ни сулили, от нас, чтоб не ногой. Не то беда будет.

— Скорей бы уж, — тяжело вздохнул Марк. — А то живот к рёбрам присох, — здоровяк, с осуждением, посмотрел на меня. — Скуповаты ваши деревенские. Деревня богатая, а харч положили на один зуб, — с этими словами он, сильно забрызгавшись, въехал ногой в позеленевшую лужу и, чтобы не свалиться, ухватился за Лузгу.

— Потому и богатые, что скуповатые, — хохотнул Гонда, косясь на матерящегося верзилу. — А снеди положили как обычно, просто ты жрать больно здоров, — и повернулся к Лузге. — Зря ты с ним в артель вошёл. Его же не прокормишь!

— Кто хорошо есть, тот и работает хорошо, — не полез за словом в карман Марк, тряся ногой. — У нас тех, кто плохо жрёт, даже в батраки не нанимают. Пусть я съем на пять полушек, зато на серебрушку отработаю.

— А где мы там будем ночевать? — поинтересовался я, не сводя глаз с приближающейся деревни.

— В каждой деревне изба гостевая, для изгоев, есть, — охотно объяснил Гонда. — Не хоромы конечно, но на пучок соломы и крышу над головой надеяться можно.

— И ещё пожрать принесут, — решил напомнить о самом важном Марк. — Если староста не жила, могут даже мяса немного дать! — здоровяк мечтательно провёл рукой по животу и тут же добавил, расстроено. — Жалко только вару не достать.

— Ничего, — ободряюще похлопал его по плечу Гонда. — Будем деревню угольщиков проходить, будет нам и мясо, и вар. Матушка моя, да пребудут с ней Трое, оттуда родом была. Так там старостой брат её, дядька Антип. Мы у него, когда батя жив был, гостили пару раз. Деревня там богатая. Чай все княжества углём обеспечивают. Досыта наедимся. А может, и ещё чего хорошего раздобудем, — подмигнул он мне.

— Что угля котомку отсыпят? — пошутил я.

— Ну, вроде того! — заржали во всё горло мои спутники.

Я весело засмеялся вслед за ними. На душе впервые, с того момента, как я очутился в этом мире, стало легко и беззаботно. Нет, определённо жизнь налаживается. Скорей бы уж деревня.

Но дойти, до неё, мы не успели.

* * *

— Волколаки!!!

Вопль, полный животного ужаса, стеганул по ушам, в одно мгновение, оборвав мирную многоголосицу подъезжающего к деревне обоза. На пару мгновений воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь скрипом продолжавших двигаться телег. Люди синхронно, будто по команде, оглянулись назад, в сторону, оставшегося далеко позади леса.

Оглянулся и я, недоумённо высматривая причину тревоги.

— Что случ?… — повернулся я к замершим с выпученными глазами спутникам.

— Волколаки!!! Почему днём то?!!! Спасите меня Трое!!!

Истерично запричитавший Силантий, буквально снёс меня, опрокинув в траву, и, тотчас, скрылся из вида. И тут же, окрестности огласились протяжным воем, наполняя сердце тревогой.

Яростно матерясь, я рывком вскочил на ноги, крутанулся на месте в поисках обидчика, и замер, поражённый мгновенно произошедшей вокруг переменой.

Обоз всколыхнулся! Что–то испуганно заорали служки, начав нахлёстывать неповоротливых быков, зарычал в ярости Невронд, раздавая тумаки и загоняя на телеги растерявшихся воинов, протяжно взревели быки. Уже довольно далеко впереди мелькала спина, рванувшего в сторону деревни Силантия.

— Волколаки!!! Пропала моя головушка!!! И косточек не найдут!!! — тонко захныкал возле самого уха Лузга, задом пятясь в сторону обоза.

— К телегам быстро! — рявкнул сильно побледневший Гонда. — У Мефодия камень мажеский есть!

— Какой, к Лишнему, камень?!!! — сорвался на визг, Лузга. — Их вона скока!

Подскочивший Марк, подхватил друга за локоть и, буквально, поволок в сторону набиравшей ход телеги.

Я машинально оглянулся ещё раз, и сердце пугливым воробышком скакнуло куда–то вниз живота. Волки, если, конечно, можно назвать этих монстров величиной с двухгодовалого бычка, волками, за то время, что я проковырялся в траве, значительно приблизились, уже успев покрыть почти треть расстояния между лесом и обозом. И на этот раз, уже были хорошо видны, даже на фоне скрывающей их до самой головы травы.

Да их тут с полсотни голов будет! Разве волчьи стаи такими большими бывают?! Им же просто не прокормиться! Такой ораве даже наш обоз вместе с быками, на один зубок будет!

Мощный рывок за рукав, вывел меня из охватившего оцепенения.

— Ты чего застыл?! — яростно проорал мне, брызжа слюной прямо в лицо Гонда. — Щас сожрут к Лишнему! Давай быстрей к обозу, а то рванёт, не успеем!

Бросившись вслед за другом, я в несколько прыжков настигнул жалобно поскрипывающую телегу и буквально ввалился в неё, опрокинув уже барахтавшегося там Лузгу. Тот как–то необычно тоненько взвизгнув, завертелся ужом и довольно чувствительно двинул мне локтём в бок. Рядом трепыхался, мешая мне подняться, кто–то ещё.

— Тихо вы, выкормыши айхи! Щас обратно всех повыкидываю, к Лишнему! Может волколаки сдохнут, вами подавившись, колдуны проклятые!

Кто–то, крепко ухватив за локоть, буквально вырвал меня из клубка человеческих тел и, влепив сильную затрещину, отбросил к краю телеги. Рядом, растирая рукой левое ухо, уже расположился Гонда. Я обернулся и буквально отпрянул, встретившись с бешеным, пылающим яростью, взглядом. Воин, тот самый, со шрамом через всю правую щёку, уже поднимал пинками со дна телеги Марка с Лузгой, продолжая отчаянно материться. Кроме него, моих спутников и возницы, куда–то забросившего свой кнут и обеими руками вцепившегося в край телеги, больше никого рядом не было. Оно и понятно. Чем ближе к концу обоза, тем меньше шансов унести ноги. Недаром Мефодий с десятником на первой телеге расположились. Вот только, похоже, и им не светит ничего. Быки, хоть и существенно ускорились, но всё же соперничать в скорости с лошадьми не могли, и ворота приближалась невыносимо медленно. Я оглянулся. У волколаков со скоростью как раз всё было в полном порядке. Стало окончательно ясно, что этот забег со смертью, нам ни за что не выиграть.