* * *

После этого вечера, на котором нам с миссис Смит почти не удалось пообщаться, мы пару раз за три месяца обменялись электронными письмами, и вот теперь – неожиданное приглашение в театр.

В общем, остаток дня выглядел, как убыстренные ленты немого кино. Одной рукой я готовила суп, другой красилась, успела сбегать в магазин и на деловую встречу и наконец, вся при параде, вылетела из дома в начале седьмого, забыв взять зонтик и свою книжку стихов, напечатанную в пятидесяти экземплярах, которую собиралась подарить миссис Смит. Ну, не так чтобы прямо забыла, но просто они не влезали в мою винтажную театральную сумочку. Все же с иностранной леди в театр иду, да к тому же на какой-то модный балет, не хухры тебе мухры, приходится соответствовать.

Правда, когда я уже собиралась выходить, иностранная леди позвонила и сказала, что она немножко всё перепутала. Балет не двадцать девятого октября, а двадцать девятого ноября, а сегодня вовсе даже опера Верди «Травиата». Это известие меня, мягко говоря, не обрадовало. Дело в том, что, когда я училась в школе, «Травиата» была моей любимой оперой, в результате чего я несколько раз была на ней в театре и слушала пластинки. Венчал все фильм с Терезой Стратас и Пласидо Доминго. В общем, я понимала, что едва ли это выдержу, но не бросать же друга в беде.

Стоя под накрапывающими осадками у входа в театр, я философски наблюдала, как публика ломится в одну входную дверь, а две другие периодически открываются изнутри охранниками, выглядывающими наружу и тщетно пытающимися зазвать народ. К счастью, я не успела промокнуть: на горизонте ярко вспыхнул желтый зонтик миссис Смит.

Выяснилось, что ей тоже не улыбается в десятый раз идти на «Травиату», которую она слушала недавно на арене в Вероне, поэтому она решила сделать попытку вернуть билеты. На мой вопрос, как ей вообще удалось купить билеты не на тот спектакль, она ответила, что изучила дома афишу, а потом просто сказала в кассе: «Два на сегодняшний вечер». Ну а потом уже разглядела, что на них написано.

Как я поняла, билеты для пенсионеров с пятидесятипроцентной скидкой не подлежали возврату. Поэтому для начала миссис Смит сделала попытку продать их какой-то иностранной паре, долго объясняя, как им это будет выгодно. Иностранцы – одинаково сухопарые и похожие на верблюдов − смотрели испуганно, но в конце концов мужчина выставил перед собой, как щит, кредитную карту, и объявил, что у них нет наличных. Тогда миссис Смит пошла на штурм кассы, заверяя кассиршу, что согласна на возврат трех тысяч вместо четырех. Потому что, если у нас не возьмут назад билеты, то ей от меня не поздоровится. Потому что я не хочу слушать «Травиату», а пришла на балет. И где билет на балет?

Кассирша оказалась стойкой и неподкупной, но в итоге билеты взяла и деньги вернула полностью. Мне показалось, что она готова была сама еще приплатить, чтобы ей перестали выносить мозг.

– Блин, так хотела на этот балет, – сказала миссис Смит, когда мы вышли из здания театра. – У нас про него много писали, они в Лондоне выступали, но я тогда не смогла.

– А что в нем такого?

– Ну, необычный. Этот хореограф, Михаил Бершадский, он Вагановское закончил, еще в СССР. У Эйфмана работал, подавал большие надежды, а потом у него травма там какая-то была, в общем, танцевать в полную силу не мог больше. Ну, Эйфман ему помог… Короче, стал хореографом, а потом уже, когда все стало можно, создал мужской балет, там мужчины на пуантах танцуют и все такое. Прикольно, в общем. А именно этот спектакль… Я в нашей желтой прессе читала, что это его мечта была с детства. У него в училище был друг… ну, гей. Старше его и тоже очень талантливый. Он его обожал по всем статьям. А тогда, сама знаешь… Как-то выплыло, что тот гей: он вроде как к кому-то стал клинья подбивать, да ошибся. Ну и его то ли хотели в психушку отправить, то ли просто буча поднялась… В общем, он покончил с собой. Ну и вот это балет создан типа в его память. Прямо, говорят, насквозь пробирает…

Меня уже в этот момент стал насквозь пробирать холод.

– Пойдем в «Европу» слушать блюз, – предложила миссис Смит. (Видимо, до того, как встретиться со мной у театра, она уже опробовала тамошний бар).

Надо сказать, что к отелям типа «Европы» или «Астории» у меня со времен советской молодости осталось весьма настороженное отношение. Поэтому я слегка удивилась, когда услужливый швейцар отнес мое ненорковое пальто в гардероб, а не попросил меня на выход. Впрочем, увидев цены в баре, я поняла, что селекция публики осталась в прошлом. Заходи, пожалуйста… Плати по десять тысяч за рюмку коньяка. В общем, мы заказали кальвадос по восемьсот пятьдесят рублей за сорок миллилитров и чайничек какого-то необычного чаю (платила за всё, естественно, состоятельная англичанка) и выпили их под живую музыку. Слегка затюканного вида девушка играла на рояле и пела блюз, в целом, неплохо, но без полета. Но как по мне, обстановка была некомфортно пафосная, и даже интерьеры в стиле ар нуво и туалет, в котором, кроме жидкого мыла, над раковиной висел лосьон для рук (да, конечно, я по ошибке пыталась им намылиться), не спасали и не делали пребывание более приятным.

К счастью, миссис Смит посетила спасительная мысль: а что если поехать в какой-нибудь джаз-клуб, например, в «JFC»? Я уже давно никуда не ходила, к тому же, по моим представлениям, мы категорически не успевали к началу концерта. Но не по представлениям миссис Смит, привыкшей передвигаться по городу на такси. Она тут же позвонила в клуб, выяснила, что сегодня выступает Андрей Кондаков с «Electric project», вызвала машину, и уже через пятнадцать минут мы были на месте. Как ни странно, народу в этот вечер в клубе было мало, и нам без проблем удалось получить хорошие места на диванчике.

Что было дальше? Приличный армянский коньяк и шикарный драйвовый концерт с англичанкой Эми Питерс в качестве гостя.

В перерыве миссис Смит обнаружила, что не помнит, где ее мобильник. Мы вышли в гардероб, и она попросила разрешения у гардеробщика «порыться в карманах» своего пальто, но, по-моему, прихватила парочку соседних. Недосмотрев до конца эту мизансцену, я пошла пудрить носик, а когда вернулась, застала миссис Смит уже в зале, оживленно беседующей с Эми Питерс, ко всему прочему, на русском языке. Я присоединилась к ним, мы все тут же подружились (интересно, помнит ли об этом Эми), восхитились прическами, цветом глаз и прочими талантами друг друга, обсудили силу доминантных и рецессивных генов… Известно же, что коньяк способствует не только восприятию искусства, но и ощущению всеобщей взаимной любви, а также повышает интеллектуальные возможности. Правда только принимаемый в умеренных дозах и при благоприятных базовых данных.

На протяжении всего концерта миссис Смит периодически толкала меня в бок со словами: «А представь себе, мы бы сейчас на “Травиате” сидели!». А после концерта она минут пять искала свой номерок под грозным взором гардеробщика, угрожавшего штрафом в тысячу рублей. Номерок нашелся, поскольку потеряться ему было решительно негде, но миссис Смит пришлось вывалить на столик администратора все содержимое своей сумки, и в итоге она опять чуть не забыла свой желтый зонтик. Наконец было снова вызвано такси – и мы поехали.