Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Маш, что с тобой?! – испугалась она.
– Мам, мам…
– Ну расскажи, чего ты плачешь?! МАШ!
– Мам, я… – я не могла вымолвить слов из-за слез, – я… Наркоманка…
Тишина. Не было слышно даже её дыхания. Но через минуту она спокойно сказала:
– Я догадывалась.
Наверное, у всех любящих мам это заложено. Чувствовать своих детей. Мы поговорили ещё полчаса, на счастье, мама успокоила меня и поддержала. Наверное, у неё не нашлось нужных слов, которые вразумили бы меня в тот день, да и вообще у неё в запасе было мало слов на этот счёт. Не представляю, насколько ей было плохо. Я пообещала, что этого больше не повторится и ещё я пообещала приехать в гости, хоть и не хотела этого. Я вообще не люблю тот город, в котором живёт моя семья. Мама, папа, братик – это, безусловно, святое, но мне было бы гораздо легче, если бы они навещали меня, нежели я поеду к ним. Но я понимала, что нужно поехать. Нужно отдохнуть головой. Тем более что у родителей свой огород и свежий воздух. К тому же, получить порцию любви от родных было как никогда кстати.
Я испугалась. Я реально испугалась за свою жизнь. Мне было очень страшно. Я решила – еду к родителем. Там негде взять вес и можно спокойно восстановиться.
На следующий день у меня едва оставались силы на работу. Большим плюсом было то, что в этот день мне не пришлось сидеть в ресторане до ночи. Сергей не разговаривал со мной, как бы я не пыталась подойти к нему. Все мои попытки оказались безнадёжными – то шеф подходила в самую неподходящую минуту, то было много новых заказов, то я не решалась попросить его о разговоре. В конце концов мой рабочий день подошёл к концу. В раздевалке я разревелась, пока обувалась. Потом я вышла на улицу, зашла в арку, чтобы покурить там. В арке стоял он. Я немедленно подошла к нему, еле сдерживая слезы:
– Серёж, объясни мне, что не так? Почему ты не разговариваешь со мной?
– Всё нормально. У меня просто нет настроения.
– Почему у тебя его нет? Его не стало, когда ты узнал, что я работаю в казино!
– Маш. Это твоя жизнь, – спокойным тоном говорил он.
– И ты не хочешь в ней участвовать?! – я практически кричала, пытаясь добиться от него ответа.
– Какая разница, что нравится мне?
– Послушай, я пошла туда только потому что мне нужны сейчас деньги.
– Всё понимаю. Молодец.
– Серёжа…
– Маш, я не могу так, – задумался он, – Это всё очень тяжело. Я не могу быть с девушкой, за которой закрывается дверь на разных там… Вип-тусовках.
– Ах вот оно что… Я не могла подумать, что тебе это будет не приятно.
– Не надо обо мне думать, – отрезал он и, бросив окурок на асфальт, попытался уйти.
– Серёжа! – закричала я, – Прошу тебя, послушай!
Я остановила его и обняла, уткнувшись ему в грудь.
– Пожалуйста, не уходи…
– Мне нужно работать, Маш, – говорил он, гладя меня по спине, но, видимо, из-за жалости.
– Я не могу без тебя, прости, что я такая, – я нехотя начала плакать, но пыталась отвернуться, чтобы он того не видел, – Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо.
– Разве я могу думать о тебе плохо, белочка? Ты самая лучшая…
– Тогда почему всё так? Будь со мной и я покажу тебе, что отношения – это не плохо!
– Маш… Я уже много раз говорил на эту тему.
Он оставался спокойным, но всё так же гладил меня по спине, щекам, вытирал слёзы, а я захлёбывалась от своих же слов.
– Мне нужно идти, – сказал он.
– Постой! Давай поговорим, не уходи, я не знаю, что мне делать.
– Пока, Маш.
– Серёжа! – остановила я его во второй раз и крича, добавила: – Почему ты так со мной? Ты же видишь, что я к тебе искренне! Ты же видишь, что я мучаюсь, зачем ты уходишь? Ты дал мне повод думать, что у нас отношения, ты сделал так, чтобы я не могла без тебя, а теперь уходишь! Да как ты можешь поступать так со мной, какое право, какое право ты имеешь? – истерически орала я, – Ты знаешь, ты лучшее, что было в моей жизни и ровно так же – худшее! Я хочу забыть тебя, я первый раз чувствую такую боль! Ты знаешь, – чуть тише добавила я, – Я не смогу быть прежней, и знаешь, – ещё тише сказала я: – Я, кажется, люблю тебя.
А потом я развернулась и убежала. Боковым зрением я видела, что он ещё остался стоять на том же месте, как будто я всё ещё что-то говорю, но я так и не обернулась. Как будто выплеснула всё, что хотела сказать давно. И что теперь будет? Я вызвала такси и отключила телефон.
По приезду домой я сходила в душ, смыла с лица потеки туши и легла под одеяло. Шутки с телефоном показались мне не лучшим вариантом, на случай, если будет звонить мама. Пересмотрев свою позицию, я всё-таки его включила и обнаружила на дисплее кучу сообщений. От него. Они были такими:
– Маш, я не хотел сделать тебе больно.
– Ты такая вся… Сильная натура.
– Мы не можем быть вместе.
– У меня тоже есть к тебе чувства… Сильные…
– Но это не значит, что нам нужно быть вместе.
– Мы – свободные люди, понимаешь, мы не сможем.
– Я не тот, кто будет дарить цветы и гулять за ручку вечером.
– Маш, тебе это тоже не нужно.
– Прости.
– Белочка…
Дочитав до конца, я легла спать, просто вырубилась за две минуты.
На неделе я отпросилась с работы в отпуск. На самом
деле отпуском это назвать трудно. Я собиралась к родителям всего на пару дней.
Двадцать девятое мая. Три душных электрички за пол дня. Я выхожу из вагона в шортах и кофте. Худые ноги, слабые руки, иду, спотыкаясь о все косяки по дороге. Я еле дышу и хочу спать. Колит сердце. Мне двадцать, а чувствую себя на все девяносто, будто вот-вот меня парализует или случится инфаркт. Вдалеке я вижу белую десятку. Это был мой папа. Я улыбнулась, что есть сил и поплелась к нему в объятия.
– Привет,
