– Слышали сирены под окнами, Сулейман Израилович?

– Слышал, – подтвердил шас, с нежностью разглядывая поджаристую свиную котлету. – Удивился ещё…

– Убийство у нас случилось, – трагическим шёпотом сообщила официантка.

– Да вы что? – Архитектор перестал улыбаться. – Здесь?!

* * *

Мелкий осенний дождик заморосил в тот самый момент, когда Ройкин добрался до места преступления – до тупика, шедшего вдоль северной ограды музея. Заморосил, противный, создавая на лице влажную маску и превратив извлечённую из пачки сигарету в размякшую палочку непрезентабельного вида и непригодной к использованию сути. Заморосил, будто не мог пойти чуть позже.

– Что случилось?

– Пока непонятно, – негромко ответил патрульный по фамилии Коврижкин. До приезда опера именно он командовал на месте. – То ли несчастный случай, то ли…

– То ли убийство? – уныло осведомился Дима. Расследовать криминальный труп ему категорически не хотелось.

– Или так, – кивнул патрульный. – Эксперты колдуют.

– Лучше б они наколдовали, чтобы труп в соседний район перелетел.

– Или чтобы дождь прекратился.

– Или так.

Полицейские посмотрели друг на друга, но не улыбнулись, промолчали, и Дима прошёл к самому концу тупика, где на острых прутьях металлической решётки местного музея всё ещё висело тело плохо одетого мужчины.

– Бомж?

– Коряга.

– Помню… Корягин Вячеслав… – Отчество у Ройкина не всплыло. – Шестидесяти ему ещё не было.

– Пятьдесят восемь, – уточнил патрульный.

– Время смерти?

– Два – два с половиной часа.

– То есть около одиннадцати вечера, – прикинул опер.

– Ага.

– Местечко здесь глухое, жилых домов нет… Висит Коряга в тени… Кто его нашёл?

– Парочка сюда заехала, – объяснил Коврижкин. – Ну, в машине это… потискаться… Они и увидели.

– Понятно. – Ройкин ещё раз оглядел труп, коротко ругнулся на непрекращающийся дождь, который мешал ему покурить, и подошёл к экспертам. – Привет!

– Доброй ночи.

– Ещё не знаю… – Дима «включил» просительный тон: – Михал Михалыч, ну, скажи, что это несчастный случай, а?

– Звёздочки за расследование не нужны? – поинтересовался эксперт.

– Головная боль не нужна.

– Ленивый ты стал.

– Жизнь заставила.

– Эх… – Пухленький Михал Михалыч рассмеялся, но тут же посерьёзнел и подвёл опера к телу. – В теории получается по-твоему, Дима: Коряга решил переночевать в парке музея, полез через ограду в неприметном месте…

– Поскользнулся, – добавил Ройкин.

– Скорее – оступился, – уточнил эксперт. – Дождь пошёл позже. Когда Коряга лез через забор, было ещё сухо.

– ОК – оступился. И?

– И оказался насаженным на эти пики. – Михал Михалыч кивнул на острые прутья ограды. – Всё очень похоже.

– Уф! – Дима театрально вытер лоб. – Спа…

– И лично у меня есть только один вопрос, – мягко перебил его эксперт. – Бомж лез не в парк, а из парка. А поскольку в музее все окна-двери целы – Коврижкин проверил, – получается, что Коряга уходил с места ночёвки.

– Проснулся и решил добавить? – предположил Ройкин.

– Ты у нас опер, ты и разбирайся, – развёл руками эксперт. – Я тебе картину нарисую, а подписи добавишь к ней ты.

– Спасибо, Михал Михалыч.

– Обращайся.

* * *

Услышавший об убийстве Сулир усидеть в номере, разумеется, не смог. Наскоро прикончив замечательную котлету – с ужасающей скоростью, без вина и аппетита, – он облачился в костюм и вышел в прохладный осенний вечер, якобы прогуляться. Прошёл по площади, свернув прямо перед церковью, чуть прибавил ходу на следующем, безлюдном участке, а оказавшись на нужной площади – той самой, на которую выходил фасад местного музея, – снова принял вид праздношатающийся и так приблизился к небольшой толпе у ворот. Отметив про себя очевидное возбуждение собравшихся: кто-то размахивал руками, кто-то что-то говорил, кто-то озирался, вскрикивал, упоминая полицию и какого-то «несчастного бедолагу». И тем удивительнее было наличие толпы, что время на часах совсем не детское – приближался второй час ночи, – и большинству зевак завтра предстояло идти на работу. С другой стороны, кто же откажется от дармового и крайне редкого зрелища?

– Здравствуйте, уважаемые. – Подойдя, шас вежливо приподнял шляпу. – Случилось чего?

– Человек на ограде повесился! – охотно сообщила пожилая женщина в светлом демисезонном пальто. – Расследуем.

– Полиция расследует.

– Я так и сказала.

– Ужас-то какой!

– Человек?! – изумился Сулир. – На ограде?

– Да-да! Прямо на штыри и напоролся.

– Бомж местный, – уточнил мужик с собачкой. Видимо, не хотел показаться зевакой, вот и заставил животное совершить незапланированный моцион. – Видать, что-то хотел украсть, полез, да и соскользнул – прямо грудью и накололся!

Собачка попыталась пристроиться на лакированные туфли известного щёголя Небалуева, однако шас вежливо, но твёрдо указал животному место.

– Повесился он! Я точно видела.

– Вы не могли видеть, – уточнила старушка в платочке. – Это с другой стороны случилось, где ограда на тупик выходит.

– Почему же вы здесь стоите?

– В тупик не пускают ещё.

Логично…

– Не с той, где тупик, а с той, где пустырь, – перешло в атаку демисезонное пальто. – Его потому и не нашли так долго.

– С той, где тупик! – резанул платок. – Соседки моей дочки с парнем своим с дискотеки ночью возвращались – их в понятые и записали.

– Ну и дела, однако…

Кумар незаметно отошёл от толпы, сделать это было несложно, поскольку челы были чересчур увлечены трагедией и её обсуждением, скрылся за угол, накинул на себя морок, сделавшись невидимым для обыкновенных челов, и прошёл в указанный тупик. Действительно ещё перекрытый полицейской лентой. А вот второе сообщение зевак оказалось далеким от истины: тело нашли не на той стороне, что выходила в тупик, и не на той, что шла вдоль пустыря, а в месте их стыка, на углу. Во всяком случае, именно там заканчивали свою работу полицейские эксперты.

«Место удобное: можно незаметно перебраться через ограду и оказаться в парке музея…»

Подойдя ближе, архитектор внимательно осмотрел бурые потёки на прутьях решётки, после чего перевёл взгляд на двор, в глубине которого, за деревьями, маячило двухэтажное здание музея, старинное, сложенное из красного кирпича и с большими, забранными решётками окнами.