Главное, что королевское задание было выполнено, он как смог подставил этих паршивых немцев, а то, что потерял столько прекрасных воинов, это уже не его вина. Тем большую награду следовало просить и ждать милости за такой риск. Жаль было только потерянного добра, что могло дать такие огромные деньги для безбедной жизни в каком-нибудь поместье. Но, с другой стороны, он сам жив и ещё сможет отомстить этим проклятым русским, но будет это уже на родных морских просторах. И тогда-то уже он сам будет диктовать им правила ведения боя. Это с его-то опытом пиратского промысла!

– Резче вёслами работаем! Резче! Если не хотите, чтобы вас вот так же побили как этих нерасторопных свиней!

И гребцы ещё прибавили темп. Все прекрасно помнили, как выбрасывали за борт их мёртвых товарищей, пробитых болтами русских на таком огромном расстоянии. И каждый из них чувствовал, что в их затылок дышит погоня.

Путята в третий раз внимательно перечитывал пергамент от Сотника. И ещё раз попросил своего друга Варуна всё подробно ему пересказать.

– Не злись, старый, тут ведь каждая мелочь может быть важна. Сам понимать должен – великая морская держава, имеющая такое влияние на Балтике, и вдруг посылает своих головорезов пиратов во внутренние земли другой стороны. Причём к той, с кем она сама же большой торг ведет, и интерес в хороших отношениях с ней же ещё и имеет. Ну, вот какой резон данам с Новгородом Великим ссориться? Совсем тут всё непросто, понимать должен!

– Ты что же это, купец, уже нашему воинскому слову не веришь? – побледнев от гнева, вскинулся ветеран, – Да ты знаешь, сколько они наших братьев на том затоне положили? И ещё неизвестно, сколько выживет из тех, что кровь свою за новгородскую правду там пролил! А не веришь, мне так там торгаш из ваших имеется, Вышата – оружейный купец и кормчий его, старшина охраны да ещё пять христианских душ из недобитой ладейной команды. А коли уж и православных тебе мало, так вон четырнадцать данов во главе с их благородным Хауком есть, их самих с пристрастием поспрошайте, коли теперь нам не верите!

– Тихо, тихо, что раскипятился-то, – подняв вверх руки, проворчал Путята, – Верю я тебе, друг, и Сотнику верю, просто повторяю, что дело это не шуточное, тут ведь дело большой войною пахнет. А война нам сейчас да ещё с одной страной, ох какая лишняя будет. И так со всех сторон только и успеваем, что от врагов отбиваться. А тут ещё эта Дания! Как же – Владычица морей!

– Да мне хоть Англы с Франками и всеми Маврами в придачу, лишь бы они к нам не лезли! – всё продолжал кипятиться начальник разведки Обережной Сотни.

– Ну да, ну да, ты всех там готов вырезать, – усмехнулся Путята, – А вот то, что пленных захватили да ещё из благородных людей, это очень хорошо. И видаки ваши весьма кстати будут. Чую я, Высокий господний совет Великого Новгорода как положено расследование проводить будет, от Ганзейцев то ведь это уже не скроешь теперь никак, а уж они как союзники Новгорода обязательно потребуют серьёзного расследования. Тем более, что на них самих навет, да ещё и через их флаг был. А уж они о том узнают непременно! Это я тебе лично обещаю, друг! – и он так хитро подмигнул Варуну.

– Ты давай пока отдыхай, а я к Тысяцкому на доклад отправлюсь. Жди меня тут и из дома, смотри, не шагу. Чую я, вскоре за тобой высокие люди приедут.

Варун помолчал и ответил Путяте:

– Я за правду хоть перед кем не испугаюсь, и ответ держать буду, да только боюсь, пока мы разговоры разговаривать будем, все наши враги то по щелям разбегутся!

– Ишь ты, смелый-то какой выискался! – улыбнулся Путята, – А за Остромира можешь не переживать, я после того, как грамотку Андрея прочёл, сразу же ходоков за ним присматривать выставил, да и на датский двор, ну и к пристани мои люди тоже ушли без промедления. Так что, сам отдыхай и команде своей передышку дай. Вон вы как за этот поход все вымотались.

Далеко за полночь уже расходился экстренно собранный Высокий Совет. Внимательнейшим образом был выслушан вестник от Сотника Обережной Сотни и его ближний помощник Варун. Перечитана несколько раз та подробная грамота/доклад Сотника, но вопросы у Совета всё оставались, и главным из них, как и предполагал Путята, был: «Зачем всё это было Дании!?». И, если все выводы Сотника были верными, то выходило по всему, что вот-вот стоило ждать начала большой войны между союзом Ганзы, Гольштейна и Мекленбурга с одной стороны, и самой Дании с Вельфами во главе с королём Вальдемаром-II – с другой. А это означало конец всей торговли на Балтике до победы какой-нибудь из сторон, что однозначно приведёт к огромным убыткам всех тех, кто вот этой самой торговлей как раз живёт, и вообще непонятны никакие политические последствия всех вот этих действий.

– Уж больно умный этот ваш Сотник там! – рычал староста Неревского конца боярин Мироний, – Вон и выводы свои подсовывает, что за Ганзой нужно держаться. А что Ганза то!? Союз десятков торговых городков, что порою с нами же из-за тех же цен на ту же кожу или воск режутся. Сколько торговых судов мы уже у них в Любеке то проиграли?! Они ведь только и думают там о своих немцах, до нас ли им там вообще!? А это вы только подумайте, сам король Дании Вальдемар завоеватель! Ещё его предшественник Кнуд-VI по всему побережью немцев только что вот недавно гонял. Да у него армия и флот вообще не чета ганзейскому! Как блох их всех на Балтике раздавит. И нас с ними же заодно, если только туда сунемся!

– И что, Мирошка, твои даны будут на нашей же земле купцов новгородских резать и их караваны разорять, а мы так и будем за своими стенами тут сидеть, лишь бы с королём не поссориться?! Увидят западные волки нашу слабость – всем скопом тогда навалятся. Мало вон нам свеев да крестоносцев с их рыцарскими орденами! Отвечали Неревскому Мирону, с другого Славенского конца.

Владыка покачал головой и в очередной раз постарался успокоить не на шутку разошедшихся спорщиков.

В итоге, наоравшись вдосталь, пришли к общему мнению. Война Великому Новгороду с ещё одной великой державой, королевством Данией пока не выгодна. Но и показывать слабость перед кем-либо будет равнозначно поражению.

Поэтому следовало для начала провести тщательное расследование. В поместье к Сотнику следовало отправить особую комиссию во главе с Тысяцким Семёном Еминым сменившим на этом высоком посту Фёдора Якуновича, и уже там, на месте, со всем этим разобраться, опросив всех участников недавнего боя. Захваченных пленных данов следовало привести в Новгород, и уже тут решать, что делать со всеми ними и с теми сведениями, какие станут известны во время расследования. Пока же будет проводиться расследование, дана Гарольда и купца Остромира следовало задержать и заточить в крепость, а на всё их имущество временно наложить арест до самого конца всей вот этой проверки, и потом уже решать, что с этим имуществом делать. Заодно Тысяцкому предписывалось провести ревизию всего того, что сотня отбила за эти полгода, и выделить доли всем сторонам, как и было предписано ранее утверждённым положением.

Сотнику Обережной Сотни вынести благодарность за уничтожение разбойничьих ватаг и торжественно вручить Знамёна и Хоругвь. А также выделить три сотни гривен в виде награды за высокий ратный труд и сотню на пропитание, и всякое развитие. Заслужили!