— Ох-ох, — простонал он. — Я, кажется, потянул ногу, поскользнувшись на базе.

Тереза выразительно закатила глаза:

— Тебе уже пятьдесят пять. Давно пора бы образумиться.

— Папочка, тебе надо быть в форме, чтобы ты провел меня к алтарю на будущей неделе, — напомнила ему Бриан.

— Не волнуйся, детка, — успокоил ее отец, залезая в холодильник за бутылкой фруктового пунша «Гаторейд». — До твоей свадьбы больше никаких игр. Я надеялся сыграть еще разок в следующую субботу утречком, а затем рвануть прямо в церковь, но твоя мать сказала, чтобы я и думать об этом забыл.

— В весьма недвусмысленных выражениях, — подчеркнула Тереза.

Он сделал душевный глоток прямо из бутылки с пуншем.

— Вы получили назад ваши деньги?

Бриан достала чек из кармана и шлепнула ему на ладонь.

— Вот молодец. Настоящая папина дочка.

Бриан крепко обняла отца:

— Меня показывали по телевизору. Я давала интервью.

— Так давай раздобудем запись и прокрутим ее на предсвадебном ужине. Пройдет на ура. Знаешь, лапочка, самое главное, что ты выходишь замуж за хорошего парня. Особенно если сравнить его с тем идиотом, который увивался вокруг тебя весь прошлый год. Только подумаю о нем, у меня мурашки по коже…

— Знаю, папочка, знаю.

— Как там его звали?

— Билл.

— Точно. Билл Дебил.

— Был, да сплыл, — сказала Тереза. — Хорошо, что вовремя от него избавились. Смотри, дочка, а ведь ты до сих пор могла встречаться с таким вот чучелом, как этот Билл. То-то я помню, вечно он ныл, куксился, жаловался, хандрил. Но ты, слава тебе господи, все-таки нашла хорошего мальчика — такого, как Поли. Ничего, что он немного неотесанный. Дело наживное, освоится потихоньку.

— Представляешь, он до сих пор мне не перезвонил. А ведь я оставила ему сообщение несколько часов назад.

— Он, должно быть, подумал, что ты весь день будешь занята. А может, пошел в кино, чтобы немного отвлечься. Все, что я могу сказать: слава богу, что он наконец-таки нашел работу. Вы оба будете работать до тех пор, пока не заведете ребенка. Потом посмотрим. В любом случае надо дожить.

— Мам, он сидел без работы всего несколько месяцев.

— Все равно это достаточный срок для нормального мужчины, чтобы начать сходить с ума. Особенно если он обручен и собирается жениться. А теперь давай поднимемся на чердак и попытаемся найти наше платье.

Поднявшись на второй этаж их небольшого дома, Бриан потянула за веревку, свисавшую с потолка в холле. В потолке открылся люк, ведущий на чердак, и оттуда выпала деревянная раскладная лестница. Бриан проворно разложила лестницу и, убедившись, что нижняя секция твердо стоит на полу, бодро начала подъем.

— Смотри себе под ноги! — крикнула Тереза.

— Ладно, ладно, смотрю.

— Я иду за тобой.

Добравшись по шатким ступеням до самого верха, Бриан ступила на чердак, аккуратно перешагивая через секции, которые могли запросто обрушиться под ногами любого, чей вес превышает три фунта. Попробуй только ступи на них: пол проломится, и ты вмиг окажешься в одной из спален для гостей. Бриан потянула за шнурок выключателя, чтобы зажечь одинокую голую лампочку, спускавшуюся с потолка. Лампочка хлопнула, вспыхнув на какую-то долю секунды, и тут же погасла.

— Па-апа-а! — завопила Бриан. — У нас тут лампочка перегорела!

— Хо-ови-и! — завопила Тереза, передавая вниз сообщение дочери. — Срочно тащи сюда запасную лампочку!

Некоторое время спустя, при скудном свете новой лампочки, они рыскали по чердаку в поисках семейного платья, перерывая хранившийся там хлам.

— Просто невероятно! — восклицала Бриан через каждые две минуты. — А ты еще говорила, что надежно его спрятала.

— Говорила. Но мы так долго складывали сюда всякую дребедень. Нам надо как следует почистить это место. Ой, смотри, вот твои школьные фотографии…

— Мама! У нас сейчас нет на это времени! Где платье? Клянусь богом, дай мне только добраться до тех, кто испоганил мое платье! Я им покажу, где раки зимуют! Да я из них все кишки выпущу!

— Успокойся, дорогая, не надо так нервничать. Так, давай поглядим… Смотри! Оно прямо за этой балкой. — Тереза отодвинула в сторону ящик, набитый всяким тряпьем и, потянувшись, достала пожелтевшую от времени белую коробку с прозрачной крышкой, под которой можно было разглядеть лиф вышитого бисером свадебного платья.

— А вот и оно! Упаковано на совесть, как я и говорила, в той самой химчистке, которая уже сто лет как прогорела. Они так славно над ним потрудились. Жаль, что хозяин оказался такой свиньей, и к ним перестали ходить клиенты. Кому нужно, чтобы ему хамили за его же деньги? И деньги немалые, между прочим!

Бриан, не слушая ее, торопилась поскорей взглянуть на платье, которое прежде видела только на фотографиях. По всей вероятности, оно было натянуто на форму в виде женского бюста. Сначала она даже поверила, что еще не все потеряно. По крайней мере, в коробке платье смотрелось совсем неплохо.

Тереза не могла не заметить, что реакция дочери была положительной.

— Давай спустим его вниз, милочка, и ты его примеришь. Обещаю тебе, оно будет сидеть на тебе просто замечательно.

Словно нетерпеливый ребенок, который наконец дорвался до подарка рождественским утром, Бриан схватила заветную коробку и кубарем скатилась вниз по лестнице, не выпуская ее из рук. Тереза проявила большую осторожность и неторопливо спустилась за дочерью по шатким ступенькам. Они быстро прошли в спальню Терезы и Хови и положили коробку на их необъятную кровать. Бриан, затаив дыхание, потянула крышку коробки, и… завизжала так, будто ее режут.

Целое полчище отвратительных черных муравьев, вырвавшись на свободу, мгновенно расползлось по лифу семейной реликвии.

Уже во второй раз за этот сумасшедший день несчастная, охваченная горем Бриан пала на колени при виде вдребезги разбитой мечты.

— Хо-ови-и! — во все горло завопила Тереза. — Быстро поднимайся сюда! Нам нужно как можно скорее отнести это платье на задний двор! И не забудь захватить с собой баллончик с «Рейдом»!

— Чувствуешь запах океана? Меня всегда этот запах с ума сводил, — заявил Марко. — Есть в соленой воде что-то такое… пьянящее. Помнишь то лето, когда мы кончили школу? Как мы с тобой на пару клеили девчонок на всем побережье от Лонг-Айленда до Нью-Джерси?

Фрэнсис, с лица которого за все время пути не сходило мрачное выражение, угрюмо заметил:

— Нам тогда надо было держать ухо востро. Ты стольким девчонкам запудрил мозги, наобещав, что позвонишь им, что мы никогда не возвращались на одно и то же место дважды.

Марко только рукой махнул.