– Вы думаете…

– Я знаю, – Эйзенхарт протянул его мне.

– Что там? – спросила до этого не проявлявшая большого интереса к нашему разговору леди Эвелин.

– Ваше признание. Вы убили барона Фрейбурга из ревности, – я пробежался глазами по строчкам. – И предсмертная записка, в которой говорится, что вы не способны вынести груз вины и решили оборвать свой жизненный путь там, где совершили преступление.

– Какая чепуха! – леди Гринберг отобрала у меня листок. – Будто кто-то в это поверит!

– Вообще-то написано неплохо, – заметил Эйзенхарт. – Хорошая речь, ни единой ошибки… Письмо отпечатано на машинке, установить авторство по почерку невозможно. Думаю, если бы вы сегодня не спаслись, у нас не было бы оснований сомневаться, кто написал это признание.

Девушка недовольно фыркнула.

– В таком случае я думала о вас лучше, чем вы заслуживаете. Как я могла напечатать это, – леди с брезгливым видом помахала письмом, – если у нас в доме одна пишущая машинка, и она в идеальном состоянии, а здесь половина букв выпадает из строки? Не говоря о том, что любой член моей семьи может подтвердить вам: текст абсурден.

– Вы о том, что, если бы убили беднягу, спокойно жили бы дальше?

– Точно не стала бы бросаться с моста. Одно не могу понять, – успокоившись, добавила леди Гринберг. – На что рассчитывал убийца? Если бы он просто утопил меня, меня могли вернуть с того света. Тогда вся инсценировка оказалась бы бесполезна.

– Только не Канарейка, – возразил Эйзенхарт, вскрывая последнее письмо. На конверте я успел разглядеть храмовую печать. – Элайза никогда не возвращает погибших. Тут он был в безопасности или, по крайней мере, считал так. Роберт, вы подозрительно притихли.

Я пытался вспомнить, что напоминало мне это признание. Озарение пришло, когда леди Эвелин упомянула выпадающие из строки буквы.

– У вас остался список похищенных со скотобойни предметов? Не переписанный вами. Оригинал.

Эйзенхарт внимательно посмотрел на меня:

– А ведь вы правы… – он отрыл среди бумаг нужную и вытянул руку. – Леди, верните письмо.

– Зачем вам?.. – она заглянула через плечо детектива и совершенно не подобающим леди образом присвистнула. – Они отпечатаны на одной машинке, верно?

Стоило совместить оба текста, и сомнений не осталось.

– Определенно, – я склонился над столом. – Если вы посмотрите на маленькую букву «н»… Или на букву «Г» здесь.

– Где вы это взяли?

– В Больших шлахтгаусах, – Эйзенхарт снова почесал колючий подбородок. – Интересно… Леди Гринберг, вы не согласитесь проехать с нами по одному адресу? После этого обещаю доставить вас домой.

Мы одновременно подняли на него глаза.

– По какому адресу?

Вопрос тоже прозвучал в унисон. Но если в моем тоне было больше настороженности, то в голосе леди Гринберг слышался азарт.

Детектив улыбнулся. Странно – криво и как-то печально.

– Узнаете.

Эйзенхарт

Машина доставила их в Гласис, недавно застроенный доходными домами район. За время пути на улице начало темнеть – сказывался поздний ноябрь – и дождь вновь забарабанил по крыше.

– Нам сюда, – запрокинув голову, Виктор посмотрел на горящие в сумерках окна. – Брэм, подождешь снаружи.

– Как вы собираетесь попасть внутрь? – поинтересовался у него кузен. – Вряд ли здесь есть портье.

Виктор лишь улыбнулся и продемонстрировал черный футляр с разнообразными крючками. Кажется, ему снова удалось шокировать беднягу Роберта. Зато Эвелин не преминула встать у него за спиной и сунуть любопытный нос в его работу.

– Разве полиции можно пользоваться отмычками?

– Нельзя, – легкомысленно признался он. – Но пока мы найдем владельца или управляющего, можем их упустить. Если вас спросят, – замок щелкнул, и он приоткрыл створку, – дверь была не заперта.

Длинный пустой холл производил мрачное впечатление. Света от единственной лампы, висевшей высоко под потолком, не хватало, и обе лестницы, парадная и черная, тонули в полумраке. Быстро прикинув диспозицию, Виктор попросил Эвелин подождать недалеко от черного входа.

– Отчего у меня ощущение, что вы хотите использовать меня вместо приманки? – задумчиво спросила та, закуривая очередную сигарету.

– Не знаю, – пожал Виктор плечами. – Мнительный характер?

Эвелин смерила его недовольным взглядом, и он едва удержался, чтобы не ухмыльнуться в ответ.

– Я спрошу иначе. Вы хотите использовать меня как приманку?

– Возможно. Надеюсь. Это что-то меняет?

Большинство его знакомых после подобного признания отказались бы. Вместо этого она качнула головой.

– Вы согласились довериться мне. Полагаю, будет честно, если я отвечу тем же. Удачи, детектив, – она шутливо отсалютовала ему. – Буду ждать вас на посту.

– Зовите, если увидите кого-нибудь, – Виктор вложил ей в ладонь полицейский свисток.

Они с Робертом поднялись по узкой винтовой лестнице на четвертый этаж и пошли по длинному коридору, сравнивая номера квартир с адресом, полученным от храма. Найдя нужную, Виктор постучал, и доносившиеся из-за двери голоса тут же стихли.

– Полиция! – крикнул он. – Откройте!

В квартире раздался грохот, словно упало что-то тяжелое, и голоса возобновились. Виктор вновь забарабанил по двери.

– Открывайте!

Дверь медленно отъехала в сторону, и они увидели молодую женщину на последних сроках беременности. Блондинка, симпатичная, но слишком тревожным был ее взгляд. Она стояла, опираясь на стену, и нервно теребила переброшенную через плечо косу.

– Что-то случилось?

– Мы полагаем, что в вашей квартире может скрываться преступник. Вы живете одна?

– Что? Я… Да, конечно…

Где-то недалеко хлопнула дверь. Женщина побелела и схватилась за косяк.

– Я должен проверить. Доктор, проследите за мадам, в ее положении нельзя волноваться.

Виктор ужом проскользнул мимо нее в квартиру. Беспорядок, полусобранные сумки. И, как он думал…

– Все в порядке, никого нет, – довольный, он вернулся в гостиную. – Я заметил, что вы забыли запереть дверь черного хода на кухне, и позволил себе сделать это за вас. Боюсь, мы живем не в те времена, когда можно оставлять двери нараспашку. Пообещайте, что не будете больше подвергать себя и ребенка опасности.

– Конечно… Спасибо… – женщине, казалось, было все равно, что ей говорили, в мыслях она была далеко отсюда.

– Позвольте представиться. Детектив Эйзенхарт, главное полицейское управление. Со мной доктор Альтманн, можете считать его нашим консультантом. А это, Роберт…