Пейн внимательно рассмотрел удостоверения, затем передал их Джонсу.

— Ничего не понимаю. Какое отношение наше положение может иметь к ЦРУ? Разве это не дело посольства?

Манзак схватил свое удостоверение и скомандовал Бакнеру встать на страже на противоположной стороне комнаты. Пейну его поведение показалось крайне странным в столь хорошо охраняемом помещении. Как бы то ни было, здоровенный агент прошел туда, куда его просили, и прислонился задницей к двери, словно усталый лось.

— Это уже давно не дело посольства, — заверил его Манзак. — Посольство избегает совать свой нос в разбирательства преступлений подобного сорта.

— Преступлений? О чем вы? Мы никаких преступлений не совершали. Мы приехали сюда как туристы.

— Ну-ну, полно, мистер Пейн. Все здесь присутствующие прекрасно осведомлены об истинном характере тех «туристических» миссий, с которыми вы выезжали ранее в различные страны мира. Уверен, если вы хорошенько подумаете, то сможете составить обширный список тех видов своей деятельности, к которым испанское правительство вряд ли отнеслось бы с одобрением. — Манзак наклонился вперед, понизив голос до шепота. — На данный момент, я полагаю, будет лучше, если мы воздержимся от обсуждения деталей. Никогда не знаешь, кто может тебя услышать.

Пейн подумал о своей деятельности в рядах «Маньяков» и вспомнил, что сотни раз проезжал через Испанию на пути к месту назначения. Воздушная база в Мороне, расположенная неподалеку от Севильи, находилась как раз на полпути между США и Юго-Западной Азией, что делало ее удобным пересадочным пунктом при отправлении на задание. То же самое относится и к военно-морской базе Рота, размешенной на Атлантическом побережье поблизости от Гибралтара. Она предоставляла возможность доступа в Средиземное море и помощь в ходе проведения десантных операций. Добавив к перечисленному еще и базу ВВС в Торрехоне и некоторые другие свидетельства присутствия США на территории Испании, Пейн содрогнулся от мысли о том, какой информацией они могли обладать здесь по нему и Джонсу.

Черт, ведь каждый раз, когда вывозили оружие с базы, они нарушали принятые соглашения. Так же как и при пересечении границы вместе с гражданским персоналом. Или при полетах через воздушные трассы ограниченного пользования. Более того: практически все, чем занимались «Маньяки» в Испании — даже если при этом они выполняли свой воинский долг, — граничило с преступлением. Однако за подобные нарушения никого никогда не наказывали. Союзнические отношения между США и Испанией не продержались бы и дня, если бы испанское правительство стало преследовать американских военнослужащих в ходе выполняемых ими боевых задач. Тем не менее Пейна продолжало беспокоить одно обстоятельство: секретный характер их операций. Как он сможет защититься, если не имеет права публично заявлять о том, чем занимался?..

— Вы, безусловно, правы, — признал Пейн, — это действительно не дело посольства. Совершенно не в его компетенции. Подобные дела рассматриваются самим Пентагоном.

Манзак отрицательно покачал головой:

— Извините, джентльмены, ни на что подобное вы рассчитывать не можете. Пентагон был поставлен в известность сразу же, как только вас арестовали. К несчастью, там считают, что открытая демонстрация вашей связи с ними не пойдет на пользу их репутации. Вы можете представить себе тот кошмар, который начнется в прессе, как только Пентагон публично признает свою инициативу в операциях с вашим участием? Все могло бы быть по-другому, если бы вы и сейчас находились на активной службе. К сожалению, их желание помочь вам, как правило, прямо пропорционально той пользе, которую они сейчас могут от вас получить. А так как в данный момент вы не находитесь у них на службе, они полагают, что коэффициент вашей пользы для них равен нулю. — Манзак улыбнулся неприятной кривой улыбкой. — Мы живем в жестоком мире, не так ли, мистер Пейн?

Пейну захотелось вскочить, перепрыгнуть через стол и на деле показать Манзаку, насколько жесток мир. Просто заставить подонка заткнуться. Но он понимал, что сейчас не может так поступить. По крайней мере до тех пор, пока не выяснит, почему они находятся здесь и почему ЦРУ заинтересовалось ими. Как ни парадоксально, в сложившейся ситуации Манзак, вероятно, их единственный союзник.

— Ну а как же насчет вас? Ваша организация рассматривает нас как полезных?

Улыбка Манзака сделалась еще шире.

— Я не был до конца уверен, пока не прочел о вашей поездке на Кубу. Впечатляет. По моему мнению, каждый, кто способен на такое, очень, очень полезен… Та ваша операция до сих пор не выходит у меня из головы.

Пейн и Джонс озадаченно переглянулись. Предполагалось, что об их миссии на Кубе не знает никто, кроме высшего начальства Пентагона. Ни ЦРУ, ни ФБР, ни президент. Об их миссии там не знали даже сами кубинцы. И то, что Манзаку о ней известно, значило очень многое. Это значило, что перед ними сидел очень большой человек с серьезными связями. Тот, кто мог заключать солидные сделки.

— Превосходно, — произнес Пейн. — С домашним заданием вы справились. Но к сожалению, вы до сих пор не ответили на один важный вопрос. Зачем вы сюда приехали?

Манзак, спокойно откинувшись на спинку стула, внимательно наблюдал, как арестованные поеживаются на своих сиденьях. Большинство ответило бы на вопрос Пейна сразу же, но не Манзак. Он был очень хладнокровен. Чрезвычайно хладнокровен. Высшее воплощение самообладания. Наконец почувствовав, что они уже вот-вот потеряют терпение, он ответил:

— Я приехал сюда, чтобы выкупить вашу свободу.

Свободу. Ни Пейн, ни Джонс не знали, что он имеет в виду. А Манзак величественно восседал перед ними на стуле, подобно злому колдуну-кукольнику наслаждаясь властью, которой он обладает над этими двумя самоуверенными парнями. Он не улыбнулся, не нахмурился и даже не моргнул. Через несколько секунд полного молчания Манзак извлек из своего портфеля вторую папку в несколько дюймов толщиной, заклеенную скотчем.

На обложке было имя — «Доктор Чарлз Бойд».

— Джентльмены, испанское правительство предоставило мне возможность сделать вам предложение из разряда тех, которые выпадают раз в жизни. Если вы его примете, у вас появится надежда не провести остаток жизни за решеткой.

Джонс скорчил зверскую гримасу.

— Потрясно! И кого мы должны пришить?

Манзак бросил на него презрительный взгляд.

— Мне не известно, чем вы там занимались в своих «Маньяках», тем не менее могу заверить, что ЦРУ никогда не станет выступать в качестве посредника в заказных убийствах.

Джонс вытаращил на него глаза.

— Ну-ну, не будем! Могу назвать вам по крайней мере двадцать случаев, когда ЦРУ было причастно к гибели ведущих политиков, и это даже не считая семейства Кеннеди.

— Верите вы мне или нет, не имеет никакого значения. Гораздо важнее следующее: мое предложение не подразумевает ни убийств, ни вообще чего-либо противозаконного.

Скептическая ухмылка не сходила с лица Пейна.