числа тех, которые предназначались для участия в контрнаступлении против деникинских войск.

Пока подходили кадровые войска, сводный отряд Фабрициуса все время находился под ударами рейдирующей конницы. Силы были неравными. Случалось, что во время боев значительная часть личного состава отряда Фабрициуса выходила из строя, но Ян Фрицевич снова проводил мобилизацию, сливал в одно целое небольшие отряды военно-революционных комитетов и снова вступал в бой. Сводный отряд подчинялся командующему войсками левой группы 13-й армии А. В. Станкевичу, но связи с ним не мог установить. Патроны и снаряды приходилось добывать у неприятеля.

После упорных боев отряд Фабрициуса занял станции Измалково и Казаки на линии Елец — Орел. Сразу же поступил приказ — наступать через станцию Тербуны к станциям Латная и Курбатове и прикрыть город Воронеж с запада. Шли под проливным дождем по разбитым, превратившимся в грязное месиво дорогам и днем и ночью. Отряд выбил противника из Латной и Курбатова.

Не успел Фабрициус пополнить отряд и привести его в боевой порядок, как получил новый приказ — немедленно выступить к Нижнедевицку и любой ценой задержать продвижение корпуса Шкуро, который начал рейд по тылам Красной Армии.

Совершив длительный переход, отряд подошел к Нижнедевицку. Впереди, в Ясенках, должен был находиться 373-й стрелковый полк. На его поддержку рассчитывал Фабрициус, продумывая предстоящую боевую операцию. Однако, как выяснилось, 373-го полка в Ясенках уже не было. Об этом Фабрициус узнал от бывшего нижнедевицкого военкома, бежавшего из Ясенок, занятых шкуровцами. Придется заново решать задачу. Фабрициус расположился в штабе за столом, развернул карту, достал цветные карандаши. Вдруг зазвонил телефон. Фабрициус снял трубку.

— С вами говорит адъютант генерала Шкуро, — услышал Ян Фрицевич. — Мы заняли Ясенки. Мы сильнее. Сдавайтесь. Генерал Шкуро щадит храбрецов.

— Слушайте вы, генеральский холуй! С палачами народа мы разговариваем только свинцом! — прокричал в трубку Фабрициус.

Продумав план действий, Фабрициус вызвал своих помощников и командиров батальонов. Он распорядился отбивать атаки конницы Шкуро прицельным залповым огнем. Приказал до наступления темноты провести по ротам тренировки на открытие залпового огня. Командир саперного взвода получил задание поставить на дорогах и в открытом поле проволочную сеть на низких кольях.

На рассвете шкуровцы с развернутыми знаменами, под музыку сводного оркестра двинулись на Нижнедевицк. Двенадцать конных полков дугой охватывали город.

В стрелковых ячейках стояли красноармейцы. На высотках распластались пулеметчики. Застыли у орудий артиллеристы. Все посматривали в сторону шоссейной дороги и ждали, когда командир подаст сигнал «огонь!». Ждать и слушать нарастающую музыку было очень тяжело. А Фабрициус спокойно рассматривал в бинокль всадников. Неожиданно музыка смолкла. Кони стали спотыкаться, падать на землю. Ряды расстроились.

— Молодцы саперы! — воскликнул Фабрициус. — Вот теперь самое время открыть огонь, — и послал в небо сигнальную ракету.

Сразу же застучали пулеметы, загремели дружные залпы стрелков. Падали всадники и кони.

Волна шкуровцев покатилась назад.

— Прекратить огонь! — крикнул Фабрициус и послал связных с приказом: «Стрелять экономно, беречь патроны».

Не прошло и полчаса, как вновь загудела земля и засверкали тысячи белых клинков. Теперь шкуровцы мчались вперед рассыпным строем. Но поле открытое, а стрелки, пулеметчики, артиллеристы Фабрициуса вели точный прицельный огонь. Да и у конников не было прежней удали.

…К вечеру сводный отряд Фабрициуса отбил одиннадцатую атаку. Кончились патроны. Пришлось отходить.

Вскоре отряд вступил в большое село Турово. Фабрициус зашел в бедную хату на краю села. Его встретила девочка лет двенадцати, которая пообещала мигом согреть самовар.

Фабрициус присел на лавку. Надо подумать, как организовать оборону этого села, ведь шкуровцы, должно быть, скоро нагрянут сюда.

Вдруг окна дома зябко задрожали от частых выстрелов. Где-то совсем близко заработал пулемет. Фабрициус выскочил на крыльцо. Увидел, что на сельской улице появились вражеские конники. Отстреливаясь, стала отходить комендантская команда. Шофер, высунувшись из машины, крикнул: «Поехали!»

А Фабрициус вспомнил: в хате осталась полевая сумка. В ней секретные документы. Белые будут ликовать, захватив такую добычу. Фабрициус вернулся в хату. Схватил толстую полевую сумку, запихал в нее карту. И — к выходу. Дверь распахнулась. На пороге появилась девочка-хозяйка. Она строго сказала:

— Не ходи! Там казаки. Спрячься в подвале.

— Выведи меня другим ходом, — попросил ее Фабрициус.

— Пойдем! — И, как маленькому, подала руку.

Прошли по двору. Девочка открыла ворота в сад. Фабрициус побежал, прячась за яблонями. Перепрыгнул через забор. Впереди поле. Навстречу из-за гумна вылетели три всадника. На кубанках волчьи хвосты — разъезд из личной сотни Шкуро.

— Стой! — привстав на стременах, закричал бородатый казак. — Сдавайся!

Фабрициус выстрелил. Бородатый упал. Два других всадника остановили коней.

Фабрициус снова выстрелил. Пуля попала в грудь лошади. Она свалилась и придавила второго всадника.

Третий казак вложил клинок в ножны и соскочил на землю.

«Сейчас спрячется за убитой лошадью и пристукнет из карабина», — понял Фабрициус и побежал к шоссейной дороге. Оглянулся. Выстрелил по ползущему к лошади казаку. Услышал громкий крик. За спиной глухо ударил выстрел. За ним второй, третий.

У Фабрициуса заныла правая рука. Упал. Ощупал руку. Кажется, не ранен. Осмотрелся. Рядом межа. Небольшое, но все-таки укрытие. Пополз по ней. Вот уже видна белая полоса шоссе.

В этот миг из-за насыпи вылетели красноармейские тачанки. Ударили по Турову из пулеметов. Над полем засвистели пули. С головы Фабрициуса слетела фуражка. Поднял, посмотрел на рваный след на маковке и невольно подумал: «На вершок от смерти. Ушел от белых — ухлопают свои. Какая глупая история!» И пополз, прижав к груди полевую сумку.

Дорога совсем близко. Фабрициус приподнялся и увидел скачущего на лошади командира интернационального отряда Ярослава Штромбаха. Верный боевой друг. Еще под Псковом встречались. И сразу стало легче дышать. Выпрямился. Громко крикнул:

— Штромбах! Сюда, ко мне!

Командир отряда радостно воскликнул:

— Фабрициус! А мы думали, что тебя уже нет в живых.

— Фабрициуса не так просто убить, а в плену он никогда не будет. Ярослав, Турово надо взять! Веди бойцов!

— И возьмем! Непременно! — уверенно заявил бывший чешский военнопленный, коммунист-ленинец Ярослав Антонович Штромбах…

3

В середине октября 1919 года Реввоенсовет Южного фронта направил Фабрициуса в штаб 8-й армии. Здесь его назначили на должность командира 1-й бригады 13-й стрелковой дивизии, находившейся под Бирючинским поселком.

В штаб бригады Фабрициус прибыл вечером. Временно исполнявший обязанности комбрига бывший офицер старой армии Иван Павлович Ершов рассказал, что после продолжительных тяжелых боев бригада потеряла более половины личного состава и должна быть отведена на переформирование и пополнение. Зная это, Фабрициус никак не мог предполагать, что уже утром следующего дня бригаде предстоит участвовать в наступательной операции.

В полночь пришел начальник штаба и принес только что принятый оперативный документ: