– Рита, мне думается, что наш профессор исповедовался у отца Эйдена, – ворвался в ее размышления привычный голос Саймона Бенета. – Похоже, я попал в точку, задав священнику этот вопрос.

– Полагаешь, Лайонс собирался бросить свою подружку? – невозмутимо спросила Рита.

– Может быть, да, а может быть, и нет. Видела, как ведет себя его жена? Возможно, он просто сказал: «Святой отец, не могу больше так. Прав я или не прав, надо выбираться из всего этого». Не он первый говорил такое.

– А что насчет рукописи? По-твоему, у кого она?

– Проверим всех, кого назвал отец Эйден, профессоров и того парня, который пасется возле них, Грэга Пирсона. Надо еще поговорить с Лилиан Стюарт. Если имеется ценная рукопись и она у нее, кто знает, насколько честно она с ней поступит. Она, конечно, навестила могилу профессора Лайонса, но всего через две минуты сидела в машине с Ричардом Каллаханом.

Саймон обогнал медлительного водителя.

– Пока что моя ставка на Кэтлин Лайонс, и нашим следующим шагом будет разрешение на обыск. Хочу прощупать каждый дюйм этого дома. У меня предчувствие, что мы найдем что-нибудь, уличающее миссис Лайонс в убийстве.

– Найдем мы что-то или нет, советую прежде добиться разрешения на арест.

Уилли удобно расположился в своем мягком кресле, вытянув ноги на пуфик и наблюдая игру «Янкиз» с «Ред Сокс»[1]. Шел девятый иннинг, счет был равный, и, вечный болельщик «Янкиз», Уилли затаил дыхание.

Звук ключа в двери оповестил его, что Эльвира вернулась после встречи с Лилиан Стюарт.

– Уилли, слушай меня скорее.

Эльвира упала на кушетку, заставив Уилли приглушить телевизор и развернуться в кресле, чтобы поговорить с ней.

– Уилли, – с воодушевлением произнесла Эльвира, – по телефону мне послышалось, что Лилиан хотела со мной о чем-то посоветоваться, но, когда я с ней встретилась, она оказалась совершенно неискренней. Я спросила, когда она в последний раз виделась с Джонатаном, и она сказала, что в прошлую среду. Его застрелили через пять дней, в понедельник вечером, и мне это показалось совершенно странным.

– Поэтому ты сразу же включила свою булавку.

Уилли знал, что, когда Эльвире что-то казалось неправильным, она автоматически включала записывающее устройство в своей золотой булавке в виде солнца.

– Да, потому что Мария сказала, что раньше она точно знала, что отец и Лили встречались по крайней мере два или три раза в неделю и хотя бы раз по выходным. Джонатан обычно проводил весь день дома, а поскольку сиделка у них очень надежная, он мог позволить себе свидание с Лили, уверенный, что сиделка останется на ночь.

– Угу.

– Но тогда почему Лили не виделась с ним в те последние выходные перед его убийством? Тут что-то не так. Я хочу сказать, может быть, они поссорились? – продолжала Эльвира. – В любом случае Лили, конечно, говорила о том, как сильно она тосковала по Джонатану и как огорчилась из-за того, что Джонатан не отправил Кэтлин в богадельню, хотя бы чтобы защитить ее от самой себя, что-то вроде этого. Потом она расплакалась и сказала, что Джонатан рассказывал ей, как они с Кэтлин любили друг друга и какая у них была прекрасная жизнь, пока не проявилась болезнь Альцгеймера. Джонатан сказал ей, что, если бы у Кэтлин был выбор, которого у нее, конечно, не было, она бы скорее умерла, чем дожила бы до такого состояния.

– Я бы тоже, дорогая, – отозвался Уилл. – Но если ты заметишь, что я пытаюсь открыть ключом холодильник, просто отправь меня в хорошую богадельню.

Он позволил себе мельком взглянуть на экран телевизора, как раз вовремя, когда «Янкиз» выбили мяч.

Наблюдательная Эльвира заметила его быстрый взгляд:

– О, Уилли, все нормально. Можешь до-смотреть игру.

– Нет, дорогая, продолжай рассуждать. Уверяю тебя, ты на верном пути.

– Понимаешь, что я имею в виду, Уилли? – С каждым словом Эльвира говорила все быстрее. – Допустим, что Джонатан и Лили поссорились…

– Эльвира, ты же не хочешь сказать, что Джонатана застрелила Лилиан Стюарт?

– Не знаю, что я хочу сказать. Но это я знаю твердо. Хочу позвонить Марии прямо сейчас и спросить, можно ли нам заглянуть к ним завтра днем. Мне надо больше знать о том, что происходит. – Договорив, Эльвира встала. – Надо переодеться во что-нибудь более удобное. Чего ты так уставился на свою игру?

Развернувшись в кресле, Уилли снова включил громкость и полностью отдался экрану. «Янкиз» бегали и скакали по полю, обнимая друг друга.

Задыхаясь, комментатор кричал:

– «Янкиз» победили! Два аута, во второй половине девятого иннинга, два страйка, и Дерек Джетер успевает добежать до базы!

«Не могу поверить, – подумал Уилли с грустью. – Смотрел игру три часа, но стоило отвернуться на минуту, как Джетер тут же забил».

В воскресенье утром Мария сходила на службу, потом остановилась у могилы отца. Десять лет назад он купил место на кладбище в красивом месте, где раньше находилась семинария. На надгробном камне была выгравирована фамилия Лайонс.

«Надо заказать гравировщику выбить на камне папино имя», – подумала она, глядя на свежую землю, в которой лежал гроб отца.

Ей вспомнились слова молитвы, которую она выбрала для мемориальных карточек в ритуальном зале: «Когда лихорадка жизни пройдет и дело сделано… да ниспошлет Господь нам укромное место и мирный покой».

«Надеюсь, ты упокоился с миром, папочка, – думала Мария, сдерживая слезы. – Но должна сказать, что нам ты оставил немало проблем. Эти детективы думают, что тебя убила мама. Папа, я не знаю, чему верить. Но я твердо знаю, что, если они арестуют маму и она закончит свою жизнь в психиатрической клинике, это убьет ее, и тогда я потеряю вас обоих».

Она хотела было уйти, но вернулась.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Мне надо было постараться понять ситуацию с Лили. Знаю, как тебе было трудно.

Во время пятнадцатиминутной поездки домой Мария думала о предстоящем дне. О том, как за завтраком мама отодвинула свой стул и сказала:

– Пойду приведу твоего отца.

Дейла подскочила, чтобы остановить ее и не пустить наверх, но Мария покачала головой. Она знала, что мама будет сопротивляться любой попытке остановить ее.

– Джонатан… Джонатан…

Голос матери звучал то громче, то тише, пока она бродила из спальни в спальню в поисках мужа. Потом она медленно спустилась с лестницы.

– Он прячется, – произнесла она удивленно. – Но всего несколько минут назад он был наверху.