то я завтра уеду в город и не знаю когда вернусь.

– Хорошо, я сейчас.

Вадим с Павлом отошли от калитки, и спрятались за большим орехом. Катька выбежала в ночной сорочке, и сразу же попала в крепкие объятия Степана. Любовь их была недолгой, но страстной, хотя Катька и сдерживала свои возгласы, что бы не разбудить родню.

– Вот и все, а ты боялась, это же совсем не больно, – короткий поцелуй в щечку.

– А когда ж ты приедешь?

– Не знаю, я может, еще и не уеду.

– Ах, ты подлец, – сказала Катя и побежала в комнату, но в ее голосе и движениях тела было явное удовлетворение.

Степан довольный подошел к ребятам.

– Ну, что парень, гони бутылек.

– Пошел ты…

– Нет, мы так не договорялись. Вот и свидетель есть.

– Да, долг надо отдавать, – поддержал Павел.

– Отдам, но не сегодня.

Вадим развернулся, и быстро пошел домой.

Кукурузное поле

В двери постучали. Галя открыла двери. На пороге стоял улыбающийся сосед Максим Павлик.

– Иван дома?

– Нет.

– Тем лучше.

– Почему7

– Потому что мне надо с тобой поговорить.

– Мне не о чем с тобой говорить.

– Вот это ты напрасно так. Разреши пройти. – Не дожидаясь ответа он вошел в комнату. – как вкусно у тебя пахнет.

– Я пирожки пекла.

– С чем?

– С яблоками.

– Обожаю пирожки с яблоками. Угостила бы.

– Обойдешься. Что ты хотел мне сказать?

– Куда нам торопится. Успеем. Так ты угостишь меня пирожками?

– Я на тебя не рассчитывала.

– Почему ты так сурова со мной. С другими ты намного нежнее.

– Что за намеки?

– Я просто факты имею, а ты не нервничай.

– Я не нервничаю.

– Нервничаешь. Я же вижу.

– Тебе кажется.

– Крестится надо, когда. кажется.

– Да. не любишь ты меня.

– У меня муж есть.

– Муж говоришь.

– Да, муж. Уходи, мне надо хозяйством заниматься.

– А как же тот фраер из города?

– Какой фраер?

– Ах, какая ты забывчивая. Придется напомнить. На свадьбе, в прошлое воскресенье, ты с кем шуры-муры крутила?

– Какой еще фраер?

– Помнишь, помнишь вон, как лицо краской залилось.

– Ничего не было.

– Врать ты не умеешь. Еще не совсем совесть потеряла.

– Уходи. Ты мне мешаешь.

– Нет, сейчас я никуда не уйду. Я подожду Ивана, что бы ему рассказать как ты занималась любовью с городским фраером. Условия, конечно, не ахти какие, но поле вы хорошо пропахали. Всю кукурузу потолкли. Кстати, Иван ничего не сказал, что кукурузу поваляли.

– То бычок повалял.

– Хороший бычок. Мне вот интересно знать, как ты Ивана спаивала, что бы он уснул, а ты тем временем с тем бычком в кукурузу залезла. Неужели тебе не совестно было. Обычно, ты одергивала его. Не пей, не пей. А тут прямо-таки сама наливала. Я ведь сидел напротив, и все видел.

– Видел, так молчи.

– Я молчу. Мне просто интересно, чем же взял тебя тот городской фраер? Красотой, языком, который у него хорошо подвешен, или еще чем-то.

– Тебе этого не понять.

– Куда уж нам, мы деревенские, простые люди, не знаем деликатного обхождения. Но тем не менее честь свою блюдем.

– О моей чести тоже не надо заботиться. Уж сама разберусь.

– Оно то так, но немножко не так.

– Почему же это.

– Потому как с другими можем мы грешить, а со своими не можем.

– Вот ты о чем. А я то думаю, чего ты стал о моей чести заботится. Тела моего захотелось.

– Чего душой кривить. Захотелось. Ты баба видная, кровь в тебе играет, заводит мужиков.

– Значит, и тебя я завела?

– Да, завела.

– А теперь вон из моей хаты, что бы ноги здесь твоей не было.

– Подожди, не гони. Я дождусь твоего Ивана, и ему все расскажу, какой бычок у него кукурузу повалял.

– Он тебя не послушает.

– А вот я расскажу, и потом посмотрим.

– Чего ты хочешь?

– Нежности немного твоей, любви. Конечно, не сейчас и не здесь, а где-нибудь в укромном месте, в подходящее время.

– Какой же ты свинья, Максим. Я знала это давно, а сейчас убедилась окончательно.

– Но это еще мы посмотрим. Я себя таковым не считаю. Просто хочу воспользоваться моментом.

– Никогда.

– Это мы еще посмотрим. Ах, вот и твой мужичок идет. Во время.

– Лучше уйди.

– Как же я теперь уйду, когда Иван пришел. Здравствуй сосед.

– Здравствуй, Максим. А что ты в моей хате делаешь?

– Да, вот пришел к тебе по делу, а супруга сказала, что должен скоро придти, то и жду.

– Какое же у тебя дело ко мне?

– Да вот мне надо, – начал Максим, а Галя то покраснеет, то побелеет.– Паяльник мне надо у тебя взят, на вентиляторе конец отпал, а такая жара стоит, что спасу нет.

Говорит Максим, а сам смотрит на Галю. Какая же у нее реакция. Галя старается держаться, но волнения на лице написаны. Правда, после того, как Максим свое дело раскрыл, то у нее отлегло немного.

– Нет у меня паяльника. Сын взял когда-то, да так и не вернул.

– Жаль. Пойду к куму тогда, может у него есть.

– Может и есть, он же электриком работает.

– Пойду. – У Гали от этих слов, аж веселее стало на душе.

– Может тебя пирожком угостить?

– Спасибо не надо,– он пошел к двери, а на полпути остановился. – А что это у тебя за ураган прошелся по кукурузному полю?

– То не ураган, а бычок забежал на поле и повалял кукурузу.

– А я думал… – начал Максим и посмотрел на Галю. Она стояла бледная, как стена. Палец к губам приложила, а глаза говорят, согласна я, урод, ты такой. – А может и ураган.

Максим вышел. Встреча состоялась на том же поле.

– Что ж мы будем прямо здесь? – спросил мужчина.

– Нет, сейчас я тебя в дом поведу. Чего стоишь. Начинай, или уже расхотелось.

– Не той я породы, что бы идти на попятную.

В небе сияли яркие звезды, на улице брехали собаки, возле клуба играла музыка. Максим исполнил соло для одинокой свирели, неспешно одевал штаны.

– Доволен, свинья!

– И да, и нет.

– Почему же?

– Потому что не привык я с холодными женщинами любовью заниматься.

– Заработать надо, что бы к тебе относились хорошо. А почему же доволен?

– Потому что поимел тебя. Помнишь еще, когда мы молодыми были, я подъехал к тебе с предложением заняться сексом, ты отказала мне, да еще и опозорила меня перед ребятами, сказав, что со мной ты не будешь трахаться даже, если вдвоем на Земле останемься.

– Так ты ж и тогда был