В 90-е реклама была разная – смешная, наивная, глупая, пошлая. Впрочем, сейчас ничего не изменилось, а тогда все только начиналось. Рекламные ролики бурно обсуждались, потому что были авангардным искусством на телевидении.

Рекламировали все – вентиляторы, шоколадные батончики, прохладительные напитки. Чаще всего на экране появлялся алкоголь.

Производители словно с цепи сорвались после отмены «полусухого закона» 80-х. Появились «Довгань», «Брынцалов», а из-за кардона привезли «Амаретто» и спирт «Рояль».

Голландский спирт «Рояль» появился в свободной продаже и в больших бутылках в 1992 году. Российские люди были очень довольны. Они изучали статьи в газетах, чтобы суметь отличить настоящий спирт от «паленого», и никто не задумывался о его реальном предназначении. Особо умные, прочитав этикетку, утверждали, что это «жидкость» для мытья окон, другие разжигали с его помощью костры и камины. И все равно вся страна эту жидкость разводила, настаивала и пила на всех праздниках. К середине 90-х поток спирта «Рояль» стал постепенно иссякать, появляется хороший алкоголь.

«В начале 90-х был момент, когда появился неплохой алкоголь, потом, конечно, он был уничтожен. Сразу настроили заводы в Мытищах и в Венгрии, сразу же паленка прошла, но был момент, когда дали понюхать и забрали», – вспоминает Михаил Ефремов.

В 90-е годы на экранах телевизоров появилась реклама операторов сотовой связи. Долгое время иметь сотовый считалось признаком особого достатка. Некоторые изобретатели носили с собой пульты от телевизора, выдавая за сотовые.

Появлялись новые бренды и новые образы. Напиток херши-кола исчез из магазинов, но всем и навсегда запомнился рыжий мальчик Вова Сидоров в исполнении Саши Лойе.

Таким было это время. Время надежд и время перемен.

«Удивительное рядом, но оно запрещено», – пел из глубины советского застоя Владимир Высоцкий. Ироничная аллегория с психиатрической больницей – пародия на весь коммунистический рай. В те годы покинуть пределы Родины было так же невозможно, как и вырваться из цепких объятий смирительной рубашки.

Многие действительно смирились и заграницу смотрели только в мечтах или по телевизору, глазами Юрия Сенкевича. Здесь же глаза миллионов слезились от тяжелого, спертого воздуха. Для некоторых – и в буквальном смысле. Как считает историк моды, искусствовед Александр Васильев, «был удивительный запах: папирос «Беломор-канал», газеты «Правда», потных подмышек и нечищеных зубов. Все вместе было так терпко, и так вязко, и так прокурено, что вот этот советский запах я помнил всегда».

Жить как люди! Это был один из главных стимулов для тех отчаянных одиночек, кто все же рискнул однажды вырваться из «советского дурдома» на «благополучный Запад». И те, кто уезжал, и те, кто провожал, прекрасно понимали, что с милыми и близкими они вряд ли уже увидятся.

Многим памятен в Шереметьево стеклянный коридорчик, по которому люди уходили, и это было навсегда. Все знали, что это будет навсегда – все знали, что мы не просто расстаемся, – не будет ни писем, ни телефонных звонков, ничего!

Владимир Высоцкий на сцене Театра на Таганке

И все же бывают чудеса на свете! Одно из таких чудес случилось весной 1985 года. У советского руля встал Михаил Горбачев и быстро развернул одну шестую часть суши – носом к Западу, кормой к тоталитарному прошлому. Официально поездки за рубеж стали разрешены.

Михаил Сергеевич Горбачев – последний генеральный секретарь ЦК КПСС

Был открыт обменный пункт у Белорусского вокзала, в районе часового завода, его называли «дворец чудес». Там, где 412 рублей советскому человеку по курсу 63 копейки за доллар меняли 600 с чем-то долларов.